KatrinLynX
Автор: LynX
Бета: Arria
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Марла Уилсон/Эдвард, Брайан Уилсон, Мистер Хартон
Размер: Макси
Жанр: Романтика
Глава 9. Фотография в золоченой рамке.
Сегодня Марла не придет. Она сама сказала мне об этом вчера утром. У ее мамы была свадьба, правда я не совсем понимал значения этого слова. Я только знал, что это когда девушка в белом платье и мужчина в костюме дают какие-то клятвы перед священником, после чего имеют право жить вместе и называться семьей. Это все, что было мне известно об этой традиции, в другое время я бы спросил об этом поподробнее у Марлы, она никогда еще мне не отказывала в ответах на вопросы. Но именно сейчас я постеснялся спросить о свадьбах, так как видел, насколько сильно нервничает из-за этого моя подруга, и ей сейчас точно не до глупых вопросов. Судя по всему – это что-то очень важное, раз требует таких тщательных приготовлений, о которых Марла рассказала мне, во время разбора очередного завала. Я решил выяснить все, когда эта самая свадьба пройдет, и Марла не будет так сильно нервничать по этому поводу.
читать дальшеПоследние два дня я мог с уверенностью назвать одними из самых счастливых в моей жизни, хотя с появлением Марлы каждый новый день был глотком свежего воздуха и радовал сильнее предыдущего... А теперь, когда надо мной больше не тяготел груз страшных воспоминаний, хотелось танцевать. «Отец» когда-то рассказывал мне о балах, о дамах в прекрасных туалетах, о мужчинах в белых перчатках и музыке, для исполнения которой нужен был целый оркестр. Рассказывал, как под эту музыку пары кружились по богатым залам дворцов, и платья дам развивались в потоке стихии танца, а их смех отражался от мраморных колонн, создавая атмосферу безудержного веселья... Вот и мне сейчас хотелось двигаться в такт музыке, которая играла у меня в душе – музыке свободного сердца. Конечно, мои воспоминания никуда не испарились, но теперь я относился ко всему этому по-другому. Марла сказала мне как-то в один из перерывов между работой: « Знаешь, Эдвард, сейчас все не так как было тогда. Сейчас люди проще относятся ко всему странному, потому что сам мир сошел с ума». После этой фразы она заливисто рассмеялась, а я не мог понять, как мог целый мир сойти с ума, разве это возможно? Марла конечно объяснила потом, что имела в виду, что сейчас много чудаков, и я не самый чудной парень на планете, потом пообещала принести фотографию некого Мэрлина Менсона. Понятия не имею, кто это, но любопытно взглянуть, раз у Марлы этот человек вызывает такое веселье. Но вообще, этот разговор дал мне серьезную пищу для размышлений. В ту ночь я лежал на кровати в своей новой комнате и думал, думал, думал... С одной стороны, мне безумно хотелось посмотреть на те самые изменения, о которых мне говорила Марла, с другой стороны, было так сложно поверить, что теперь люди могли принять меня, я не верил людям…Никому не верил кроме своей новой подруги. Марла пообещала мне, что не станет тянуть меня в свой мир, пока я сам не захочу этого, что она понимает как мне тяжело преодолеть свои страхи. В тот момент мне показалось, что и в ее глазах промелькнуло нечто похожее на страх – она сама не была до конца уверена в том, стоит ли мне вообще приходить в ее мир, раз прошлая попытка имела столь трагичный финал. Нет, она не боялась меня, это я усвоил четко, но она боялась за меня... От этого на душе становилось так тепло, как никогда раньше. В своей жизни я видел так мало заботы, и вот теперь так сложно было поверить в свое счастье. И, несмотря на все свои тревожные мысли, с моего лица не могла сойти улыбка.
День обещал быть скучным, ведь Марла не придет, а занять себя уборкой было сложно, поскольку я мало что мог сделать. От этого мне было жутко стыдно – всю самую тяжелую работу выполняла хрупкая девушка, дама, я же мог разве что носить вещи в большой корзине и помогать придерживать завалы, чтобы они не накрыли нас обоих. В эти моменты мне как никогда хотелось иметь руки, чтобы работать с Марлой наравне, а может быть и взять на себя большую часть работы... А так…это было просто не по-джентльменски. Но пожалуй, сейчас это было единственным, что меня расстраивало, все таки мне было хорошо и легко на душе, никогда еще я не чувствовал себя таким живым. Странно, раньше мне не требовалась какая- либо компания, было не то чтобы весело, но одиночество воспринималось мной как должное, как что-то обычное и неизбежное. А вот сейчас Марлы не было только несколько часов, а я уже не знал чем себя занять. Да, я могу с уверенностью сказать, что я скучал по моей дорогой подруге, по ее рассказам о мире, по ее смеху, да просто скучал по тому ощущению, что в этом доме есть еще кто-то, кроме меня, кто-то, похожий на маленький лучик солнца, моего персонального солнца.
Когда только-только взошло солнце, я встал с кровати и посмотрел в окно. Все-таки совсем неплохо, когда изо всех щелей не завывает ветер, а вид отсюда был ничуть не хуже чем с моего чердака. Да еще вчера Марла принесла для меня новые подушку и одеяло... Всего за несколько дней эта внешне хрупкая девушка сделала для меня столько, что я понятия не имел, чем я смогу отплатить ей в ответ. А так хотелось и мне сделать для Марлы что-то приятное, что-то, что могло хоть как-то отразить ту громадную благодарность, которую я к ней испытывал. Хм, интересно, может я смогу найти в доме что-то такое, что ей понравится? Конечно, маловероятно, что в куче старья и всякого хлама я смогу отыскать достойный подарок для моей подруги, но попробовать все-таки стоит. В любом случае заняться мне особо нечем... С этими мыслями я спустился на второй этаж. Ход до него еще не дошел, поэтому тут, как и раньше везде, были целые «ковры» из пыли и залежи ненужных старых вещей. Мои шаги раздавались приглушенным стуком по каменному полу, вверх вздымались облачка пыли, а паутина заполняла все возможные углы и ниши. На втором этаже было всего четыре комнаты: библиотека, рабочий кабинет «отца», его спальня и музыкальная комната («отец» очень любил музыку). Библиотека и музыкальная комната были, пожалуй, единственными комнатами, куда я заходил после того, как «отца» не стало. Пока он был жив, мы много времени проводили там, именно в этих двух комнатах мне впервые открывался мир – мир литературы и мир музыки, тут я научился ценить прекрасное и чувствовать его, тут я прочитал много интересных книг... В основном это, конечно, были научные книги, все-таки «отец» был ученым, но когда я открыл для себя художественную литературу…пожалуй, именно в тот момент мир начинал обретать свои краски. Помню, когда я прочитал описания великих путешественников о дальних странах, «отец» пообещал мне, что как только он закончит меня – мы поедем путешествовать по миру, чтобы я своими глазами увидел все то, что прочитал в той чудесной книге. Но судьба распорядилась иначе, и я оказался пленником этого дома, без малейшей надежды на исполнение моей давней мечты. Со временем я примирился с этим, научился довольствоваться только своими фантазиями и картинками в книгах. Конечно, тут было много книг, тут был мой мир, но я сомневался, что для Марлы подходящим подарком станет книга, пусть даже и старинная. Чтобы окончательно убедиться в этом, я внимательно осмотрел большую комнату с пола до потолка, пожалуй, это было единственное место, где пыль смотрелась уместно. Нет, здесь искать нечего. С теми же мыслями я покинул и музыкальную комнату. И вот я стоял перед дверью кабинета. Я был здесь всего несколько раз, «отец» не любил, когда его отвлекали от очередных чертежей или научного трактата, и когда за ним закрывалась дверь в эту комнату, я не шел за ним, а направлялся в библиотеку или же сад. Сейчас я впервые войду сюда без приглашения, и это мне казалось таким неправильным, настолько я привык к другому... Но теперь это имело мало значения, и я толкнул дверь что есть силы. Как и все остальные двери, поддалась она не сразу, так как дерево покосилось и разбухло от времени и влаги. Обстановка практически не изменилась с моего последнего визита сюда. Прямо напротив двери было большое окно, задернутое тяжелыми бархатными шторами, слева стоял массивный рабочий стол, буквально заваленный разного рода чертежами. Тут же стояла пустая чернильница с высохшими чернилами и старая масляная лампа. Сзади за столом было много полок с книгами, которыми «отец» часто пользовался для работы, а справа, почти на всю стену, был закопченный камин. Нет, здесь тоже не было ничего, что меня заинтересовало бы с этот раз. Перед дверями спальни «отца» я стоял очень долго, не решаясь войти внутрь... Я никогда не был здесь, это было личное пространство моего создателя, и я не смел даже побеспокоить его здесь. Решиться было не просто, но все же я толкнул дверь, которая не открывалась почти сто сорок шесть лет. С ужасным скрежетом дверь открылась, и я несмело вошел внутрь, хотя и понимал, что теперь уже не стоит из-за этого так переживать. Слева от меня стояла большая кровать под зеленым балдахином, прямо около двери – большой платяной шкаф, а у окна старый телескоп. В комнате пахло затхлостью и временем. Я несмело подошел к телескопу. Надо будет показать его Марле, может она сможет объяснить, как им пользоваться, чтобы я тоже мог наблюдать за звездами? Хотя маловероятно, механизм уже очень старый, ему, наверное, больше чем мне… Я уже собрался было уходить, как на прикроватной тумбочке что-то блеснуло. Я подошел поближе, это была фотография в золоченой рамке. Кто на ней был изображен, было не видно из-за колоссального слоя пыли. Кое-как я стер, сколько мог, и увидел молодого мужчину, бережно обнимающего молодую красивую женщину в длинном платье. В мужчине хоть и с трудом, но узнавался мой «отец». Судя по всему, он был счастлив, и он так нежно обнимал незнакомку... Наверное, это была его любимая... Вот только почему я ни разу ее не видел? Да и сам «отец» никогда не упоминал в своих разговорах никакую женщину. Интересно, кто же она, как ее звали? До этого момента я никак не мог представить своего создателя молодым, предающимся страстям человеком, казалось, он уже появился на свет благообразным старцем, пусть и с чудинкой... А тут…Я увидел в нем себя. Не в буквальном смысле, конечно, нет, я ничуть не походил на этого мужчину на фотографии, но я, так же как и он, умел любить, моя любимая была красива так же как и его дама сердца, нас обоих с любимыми разлучила жизнь... Но так же как и он, я понял, что даже если судьба забирает у нас любимых, то следует продолжать жить, хотя бы ради памяти о них и дарить свое тепло другим... Так «отец» дарил всю свою нерастраченную любовь мне, а я…я не знаю, что делать, единственным близким человеком для меня сейчас была Марла…И я понял, что буду дарить этой девушке все те чувства, на которые способен, я стану ее самым лучшим другом, постараюсь защитить ее от чего смогу, даже если мне вновь придется провести вечность в одиночестве...Сейчас она была моим ангелом-хранителем, но кто сказал, что я не смогу стать им же для нее? Я все смотрел и смотрел на фотографию, и не мог отвести взгляд от прекрасной незнакомки. Внезапно я почувствовал, что мои глаза защипало, а к горлу подкатил большой липкий комок, только в отличие от того теплого кома, который я чувствовал, когда происходило что-то приятное, этот был холодным и, казалось, каким-то особенно тяжелым…Моей щеке вдруг стало мокро, а на фотографию упала капля…Слезы? Я умел плакать?! С каждым днем, проведенным с Марлой, я чувствовал себя все человечнее и человечнее, но то, что произошло, сейчас было за гранью моего понимания. В глубине души я не до конца верил, что я человек, но разве может машина лить слезы? Разве может машина чувствовать? Разве может машина любить?! А я мог! Теперь я как никогда чувствовал сердце в своей груди, они билось часто-часто, словно крылья жаворонка...Теперь я не пытался убедить себя в том, что я человек, я чувствовал себя человеком! Кто бы мог подумать, что фотография в золоченой рамке может на столь многое открыть мне глаза…Я как мог, взял фотографию в руки и прижал к груди. Вместе с ней я вышел из спальни «отца» и пошел наверх к себе. Теперь она будет служить мне напоминанием об этом дне, когда я наконец-то почувствовал себя живым по-настоящему…
Автор: LynX
Бета: Arria
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Марла Уилсон/Эдвард, Брайан Уилсон, Мистер Хартон
Размер: Макси
Жанр: Романтика
Глава 9. Фотография в золоченой рамке.
Сегодня Марла не придет. Она сама сказала мне об этом вчера утром. У ее мамы была свадьба, правда я не совсем понимал значения этого слова. Я только знал, что это когда девушка в белом платье и мужчина в костюме дают какие-то клятвы перед священником, после чего имеют право жить вместе и называться семьей. Это все, что было мне известно об этой традиции, в другое время я бы спросил об этом поподробнее у Марлы, она никогда еще мне не отказывала в ответах на вопросы. Но именно сейчас я постеснялся спросить о свадьбах, так как видел, насколько сильно нервничает из-за этого моя подруга, и ей сейчас точно не до глупых вопросов. Судя по всему – это что-то очень важное, раз требует таких тщательных приготовлений, о которых Марла рассказала мне, во время разбора очередного завала. Я решил выяснить все, когда эта самая свадьба пройдет, и Марла не будет так сильно нервничать по этому поводу.
читать дальшеПоследние два дня я мог с уверенностью назвать одними из самых счастливых в моей жизни, хотя с появлением Марлы каждый новый день был глотком свежего воздуха и радовал сильнее предыдущего... А теперь, когда надо мной больше не тяготел груз страшных воспоминаний, хотелось танцевать. «Отец» когда-то рассказывал мне о балах, о дамах в прекрасных туалетах, о мужчинах в белых перчатках и музыке, для исполнения которой нужен был целый оркестр. Рассказывал, как под эту музыку пары кружились по богатым залам дворцов, и платья дам развивались в потоке стихии танца, а их смех отражался от мраморных колонн, создавая атмосферу безудержного веселья... Вот и мне сейчас хотелось двигаться в такт музыке, которая играла у меня в душе – музыке свободного сердца. Конечно, мои воспоминания никуда не испарились, но теперь я относился ко всему этому по-другому. Марла сказала мне как-то в один из перерывов между работой: « Знаешь, Эдвард, сейчас все не так как было тогда. Сейчас люди проще относятся ко всему странному, потому что сам мир сошел с ума». После этой фразы она заливисто рассмеялась, а я не мог понять, как мог целый мир сойти с ума, разве это возможно? Марла конечно объяснила потом, что имела в виду, что сейчас много чудаков, и я не самый чудной парень на планете, потом пообещала принести фотографию некого Мэрлина Менсона. Понятия не имею, кто это, но любопытно взглянуть, раз у Марлы этот человек вызывает такое веселье. Но вообще, этот разговор дал мне серьезную пищу для размышлений. В ту ночь я лежал на кровати в своей новой комнате и думал, думал, думал... С одной стороны, мне безумно хотелось посмотреть на те самые изменения, о которых мне говорила Марла, с другой стороны, было так сложно поверить, что теперь люди могли принять меня, я не верил людям…Никому не верил кроме своей новой подруги. Марла пообещала мне, что не станет тянуть меня в свой мир, пока я сам не захочу этого, что она понимает как мне тяжело преодолеть свои страхи. В тот момент мне показалось, что и в ее глазах промелькнуло нечто похожее на страх – она сама не была до конца уверена в том, стоит ли мне вообще приходить в ее мир, раз прошлая попытка имела столь трагичный финал. Нет, она не боялась меня, это я усвоил четко, но она боялась за меня... От этого на душе становилось так тепло, как никогда раньше. В своей жизни я видел так мало заботы, и вот теперь так сложно было поверить в свое счастье. И, несмотря на все свои тревожные мысли, с моего лица не могла сойти улыбка.
День обещал быть скучным, ведь Марла не придет, а занять себя уборкой было сложно, поскольку я мало что мог сделать. От этого мне было жутко стыдно – всю самую тяжелую работу выполняла хрупкая девушка, дама, я же мог разве что носить вещи в большой корзине и помогать придерживать завалы, чтобы они не накрыли нас обоих. В эти моменты мне как никогда хотелось иметь руки, чтобы работать с Марлой наравне, а может быть и взять на себя большую часть работы... А так…это было просто не по-джентльменски. Но пожалуй, сейчас это было единственным, что меня расстраивало, все таки мне было хорошо и легко на душе, никогда еще я не чувствовал себя таким живым. Странно, раньше мне не требовалась какая- либо компания, было не то чтобы весело, но одиночество воспринималось мной как должное, как что-то обычное и неизбежное. А вот сейчас Марлы не было только несколько часов, а я уже не знал чем себя занять. Да, я могу с уверенностью сказать, что я скучал по моей дорогой подруге, по ее рассказам о мире, по ее смеху, да просто скучал по тому ощущению, что в этом доме есть еще кто-то, кроме меня, кто-то, похожий на маленький лучик солнца, моего персонального солнца.
Когда только-только взошло солнце, я встал с кровати и посмотрел в окно. Все-таки совсем неплохо, когда изо всех щелей не завывает ветер, а вид отсюда был ничуть не хуже чем с моего чердака. Да еще вчера Марла принесла для меня новые подушку и одеяло... Всего за несколько дней эта внешне хрупкая девушка сделала для меня столько, что я понятия не имел, чем я смогу отплатить ей в ответ. А так хотелось и мне сделать для Марлы что-то приятное, что-то, что могло хоть как-то отразить ту громадную благодарность, которую я к ней испытывал. Хм, интересно, может я смогу найти в доме что-то такое, что ей понравится? Конечно, маловероятно, что в куче старья и всякого хлама я смогу отыскать достойный подарок для моей подруги, но попробовать все-таки стоит. В любом случае заняться мне особо нечем... С этими мыслями я спустился на второй этаж. Ход до него еще не дошел, поэтому тут, как и раньше везде, были целые «ковры» из пыли и залежи ненужных старых вещей. Мои шаги раздавались приглушенным стуком по каменному полу, вверх вздымались облачка пыли, а паутина заполняла все возможные углы и ниши. На втором этаже было всего четыре комнаты: библиотека, рабочий кабинет «отца», его спальня и музыкальная комната («отец» очень любил музыку). Библиотека и музыкальная комната были, пожалуй, единственными комнатами, куда я заходил после того, как «отца» не стало. Пока он был жив, мы много времени проводили там, именно в этих двух комнатах мне впервые открывался мир – мир литературы и мир музыки, тут я научился ценить прекрасное и чувствовать его, тут я прочитал много интересных книг... В основном это, конечно, были научные книги, все-таки «отец» был ученым, но когда я открыл для себя художественную литературу…пожалуй, именно в тот момент мир начинал обретать свои краски. Помню, когда я прочитал описания великих путешественников о дальних странах, «отец» пообещал мне, что как только он закончит меня – мы поедем путешествовать по миру, чтобы я своими глазами увидел все то, что прочитал в той чудесной книге. Но судьба распорядилась иначе, и я оказался пленником этого дома, без малейшей надежды на исполнение моей давней мечты. Со временем я примирился с этим, научился довольствоваться только своими фантазиями и картинками в книгах. Конечно, тут было много книг, тут был мой мир, но я сомневался, что для Марлы подходящим подарком станет книга, пусть даже и старинная. Чтобы окончательно убедиться в этом, я внимательно осмотрел большую комнату с пола до потолка, пожалуй, это было единственное место, где пыль смотрелась уместно. Нет, здесь искать нечего. С теми же мыслями я покинул и музыкальную комнату. И вот я стоял перед дверью кабинета. Я был здесь всего несколько раз, «отец» не любил, когда его отвлекали от очередных чертежей или научного трактата, и когда за ним закрывалась дверь в эту комнату, я не шел за ним, а направлялся в библиотеку или же сад. Сейчас я впервые войду сюда без приглашения, и это мне казалось таким неправильным, настолько я привык к другому... Но теперь это имело мало значения, и я толкнул дверь что есть силы. Как и все остальные двери, поддалась она не сразу, так как дерево покосилось и разбухло от времени и влаги. Обстановка практически не изменилась с моего последнего визита сюда. Прямо напротив двери было большое окно, задернутое тяжелыми бархатными шторами, слева стоял массивный рабочий стол, буквально заваленный разного рода чертежами. Тут же стояла пустая чернильница с высохшими чернилами и старая масляная лампа. Сзади за столом было много полок с книгами, которыми «отец» часто пользовался для работы, а справа, почти на всю стену, был закопченный камин. Нет, здесь тоже не было ничего, что меня заинтересовало бы с этот раз. Перед дверями спальни «отца» я стоял очень долго, не решаясь войти внутрь... Я никогда не был здесь, это было личное пространство моего создателя, и я не смел даже побеспокоить его здесь. Решиться было не просто, но все же я толкнул дверь, которая не открывалась почти сто сорок шесть лет. С ужасным скрежетом дверь открылась, и я несмело вошел внутрь, хотя и понимал, что теперь уже не стоит из-за этого так переживать. Слева от меня стояла большая кровать под зеленым балдахином, прямо около двери – большой платяной шкаф, а у окна старый телескоп. В комнате пахло затхлостью и временем. Я несмело подошел к телескопу. Надо будет показать его Марле, может она сможет объяснить, как им пользоваться, чтобы я тоже мог наблюдать за звездами? Хотя маловероятно, механизм уже очень старый, ему, наверное, больше чем мне… Я уже собрался было уходить, как на прикроватной тумбочке что-то блеснуло. Я подошел поближе, это была фотография в золоченой рамке. Кто на ней был изображен, было не видно из-за колоссального слоя пыли. Кое-как я стер, сколько мог, и увидел молодого мужчину, бережно обнимающего молодую красивую женщину в длинном платье. В мужчине хоть и с трудом, но узнавался мой «отец». Судя по всему, он был счастлив, и он так нежно обнимал незнакомку... Наверное, это была его любимая... Вот только почему я ни разу ее не видел? Да и сам «отец» никогда не упоминал в своих разговорах никакую женщину. Интересно, кто же она, как ее звали? До этого момента я никак не мог представить своего создателя молодым, предающимся страстям человеком, казалось, он уже появился на свет благообразным старцем, пусть и с чудинкой... А тут…Я увидел в нем себя. Не в буквальном смысле, конечно, нет, я ничуть не походил на этого мужчину на фотографии, но я, так же как и он, умел любить, моя любимая была красива так же как и его дама сердца, нас обоих с любимыми разлучила жизнь... Но так же как и он, я понял, что даже если судьба забирает у нас любимых, то следует продолжать жить, хотя бы ради памяти о них и дарить свое тепло другим... Так «отец» дарил всю свою нерастраченную любовь мне, а я…я не знаю, что делать, единственным близким человеком для меня сейчас была Марла…И я понял, что буду дарить этой девушке все те чувства, на которые способен, я стану ее самым лучшим другом, постараюсь защитить ее от чего смогу, даже если мне вновь придется провести вечность в одиночестве...Сейчас она была моим ангелом-хранителем, но кто сказал, что я не смогу стать им же для нее? Я все смотрел и смотрел на фотографию, и не мог отвести взгляд от прекрасной незнакомки. Внезапно я почувствовал, что мои глаза защипало, а к горлу подкатил большой липкий комок, только в отличие от того теплого кома, который я чувствовал, когда происходило что-то приятное, этот был холодным и, казалось, каким-то особенно тяжелым…Моей щеке вдруг стало мокро, а на фотографию упала капля…Слезы? Я умел плакать?! С каждым днем, проведенным с Марлой, я чувствовал себя все человечнее и человечнее, но то, что произошло, сейчас было за гранью моего понимания. В глубине души я не до конца верил, что я человек, но разве может машина лить слезы? Разве может машина чувствовать? Разве может машина любить?! А я мог! Теперь я как никогда чувствовал сердце в своей груди, они билось часто-часто, словно крылья жаворонка...Теперь я не пытался убедить себя в том, что я человек, я чувствовал себя человеком! Кто бы мог подумать, что фотография в золоченой рамке может на столь многое открыть мне глаза…Я как мог, взял фотографию в руки и прижал к груди. Вместе с ней я вышел из спальни «отца» и пошел наверх к себе. Теперь она будет служить мне напоминанием об этом дне, когда я наконец-то почувствовал себя живым по-настоящему…
@темы: Фанфикшн