"Удачное приобретение" - макси

[+Lupa+]

Выкладываю заново (поскольку вносила правки в начало фика), на этот раз целиком.

Название: Удачное приобретение
Автор:  +Lupa+
Бета: нет
Размер: макси, 34 080 слов
Персонажи: Эдвард|ОЖП, ОМП в количествах
Жанр: драма, (б)романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Однажды девушка по имени Габи покупает старинный заброшенный особняк.
Примечание: ПОВ от 1-го лица (ОЖП)
Предупреждения: немного обсценной лексики, крови и ранений
Дисклеймер: Все принадлежит Бертону, и Депп – пророк его.
Статус фанфика: закончен
Размещение на других сетевых ресурсах: С разрешения автора. Ибо нефиг.


Пустынное шоссе простиралось впереди, насколько хватало глаз.
Прямая и ровная федеральная трасса № 75 уходила вдаль за горизонт, а по бокам тянулись бесконечные апельсиновые рощи. Асфальт мягко шелестел под колесами, руль словно застыл в одном положении, и все вместе навевало невообразимую скуку. Выудив из бардачка карту, я развернула ее на приборной панели – все равно тут даже опоссумов нет, чтобы ненароком броситься под машину.
Похоже, заповедники остались позади, а это значит, что я почти у цели. Теперь осталось только съехать на шоссе № 41, а потом уже на местную дорогу. Я небрежно сложила карту и запихнула обратно. Потом как-нибудь поправлю. Потянулась за сигаретами, с прискорбием обнаружив, что осталась, дай бог, четверть пачки. Надо будет запастись по дороге, да и еды какой-никакой прикупить. Прикурила, в который раз уже подпалив свисающую на правый глаз косую челку.
Заметив указатель, я решительно повернула руль вправо. Еще несколько миль – и вот оно, сорок первое шоссе. Здесь чувствовалась близость океана: его не было видно, но ветер стал удивительно свежим и, кажется, насквозь пропитался йодом.
Я включила радио и повертела ручку настройки. В эфире были одни местные радиостанции с довольно убогими мотивчиками. Я фыркнула и переключилась на магнитолу, ткнула «рандом». По салону разлились звуки «Hotel California». Отлично, то, что нужно для дальней дороги.
На заднем сидении недовольно завозился Тифон.
– Ш-ш-ш, милый, мы скоро приедем. Потерпи немного. Вода у тебя не кончилась? – Я посмотрела в зеркало заднего вида – сидящий в переноске кот даже сквозь решетку умудрялся глядеть с высокомерным презрением.
Еще через час мы съехали с шоссе. Я проверила уровень бензина. Мда, похоже, железная лошадка проголодалась. Впереди замаячила заправка. Я затушила сигарету, с сомнением покосилась на переполненную пепельницу и выкинула бычок в окно.
Хмурый парень в фирменном комбинезоне ткнул рылом «пистолета» в отверстие бензобака и меланхолично привалился к боку моего пикапа.
– Странная тачка, – невнятно заметил он, перекатывая во рту жвачку. – Не могу разобрать, какой она марки.
Еще бы! Я ее своими руками собирала в гараже у Ларри – лучшего механика на всем Восточном побережье. Кузов от «Форда», причем здорово модифицированный в процессе, а остальное, как говорится, с миру по нитке.
– «Порше». Новейшая модель, – с серьезным лицом заявила я, – только что с конвейера.
– Да? И когда это вы успели ее покрасить в таком случае? – раздался сзади густой бас.
Я чуть не подпрыгнула и обернулась – позади сидел на ветхом стуле пожилой негр с газетой. Крыть было нечем: помимо прочего, моя машина была раскрашена яркими подсолнухами, что смотрелось на ее мордатом, почти квадратном кузове довольно эксцентрично.
– Спецзаказ, – выкрутилась я. – Мне нужен город Неверхилл. Скажите, пожалуйста, до него еще далеко?
– Да тут рядом, – вмешался хмурый парень, – свернете вон за той рощей – и, считайте, приехали. Сначала будет торговый центр, а там и до города рукой подать.
– Спасибо, – кивнула я, расплатилась и покатила дальше.
Торговый центр – это было ценно, тем более что ночевать я собиралась в свежекупленном доме, а ни электричества, ни воды там, судя по всему, не было и пока не предвиделось. Следовательно, было бы неплохо запастись водой, дровами и жидкостью для розжига.
Возле рощи и впрямь был указатель с названием города. И население – полторы тысячи человек. Не густо. Свернув на подъездную дорогу, я невольно ахнула и приглушила двигатель.
Дом возвышался над городом – темный, огромный, венчающий собой каменистый холм. Казалось, он давит на это небо, нависает над крохотными аккуратными коттеджами, виднеющимися вдалеке. Закат, обнимающий горизонт, словно обтекал дом, оставляя его черной дырой на полотне этой реальности. Я залезла в сумку и достала фотографии, по которым купила эту махину. Похоже, агент не обманул, и это, действительно, «красивое здание, построенное в XIX веке по индивидуальному проекту в готически-фантазийном стиле». Надеюсь, что дом именно такой большой, каким кажется. Обидно было бы, если бы он оказался мелкой хибаркой. А то, что его отовсюду видно – тем лучше, и никаких указателей не понадобится, он сам себе указатель.
Справа в опускающихся сумерках сиял неоновыми вывесками пресловутый торговый центр. Я зарулила на стоянку, еще раз проверила, как там Тифон, и вошла внутрь. Как и в любом уважающем себя торговом центре, почти весь первый этаж тут занимал супермаркет. То, что надо. Народу в магазине было на удивление мало, но, двигаясь мимо полок с продуктами, я не раз ловила на себе удивленные взгляды. Ну да, в таком маленьком городке наверняка все друг друга знают и чужака распознают влет.
Сдув с глаза челку, я снова выудила из кармана любимых штанов цвета хаки список и проверила покупки. Вроде бы ничего не забыла. Навалившись на ручку, я покатила тяжелогруженую тележку на кассу и пристроилась в хвост очереди.
– Проездом у нас? – обратился ко мне стоящий впереди дядечка, которого я про себя отнесла к виду «горожанин словоохотливый».
– Да нет, – беззаботно ответила я, – собираюсь поселиться. Вот, дом купила.
Дядечка нахмурился.
– А кто у нас продавал дом? Раффены, что ли?
– Нет-нет, что вы, я имею в виду не коттедж, а именно дом. Тот, что на холме.
Воцарилось изумленное молчание – в очереди разом смолкли разговоры, и все, как по команде, уставились на меня, в том числе и те, кто до этого старался на меня не пялиться. Я улыбнулась, довольная произведенным эффектом. Что ж, послушаем, что они скажут. А им явно было, что сказать.
– Это же дом с привидениями! – ахнул опомнившийся первым дядечка. – Там водятся призраки!
– Там живет маньяк с лезвиями! – довольно громко добавил кто-то сзади.
О как… Славно.
– Не обижайте его, пожалуйста! – перекрыл шум дребезжащий старческий голос.
Я невольно обернулась.
По проходу к кассам семенила старушка, сжимающая в лапках пакет с молоком. У нее были большие печальные глаза и бледное испуганное лицо.
– Не обращайте внимания, – прошептал мне на ухо болтливый дядечка, – это моя тетка Ким. Пятьдесят лет назад ее жениха грохнул тот маньяк, ну, который с лезвиями. С тех пор она чокнулась. Так и не вышла замуж, все твердит про своего возлюбленного, какой он был нежный.
Я молча кивнула. Что ж, в любом городе найдется сумасшедшая бабка, похоже, мне посчастливилось столкнуться с местным изданием. Я проникновенно посмотрела на старушку – этот взгляд я обычно приберегала для Дары.
– Не волнуйтесь, я его не обижу. Поверьте мне.
Та мигом успокоилась и как ни в чем не бывало сунула свой пакет в тележку племянника.
Подошла моя очередь на кассе. За спиной по-прежнему раздавались шепотки. Здорово же я их тут взбудоражила.
– И блок «Lucky Strike», будьте добры, – попросила я кассиршу. Та нырнула за прилавок и выудила картонную коробку.
– А вы на самом деле собираетесь там жить? – спросила она, глядя на меня круглыми глазами.
– И не только, – туманно сообщила я, подхватила пакеты с покупками и потащилась на стоянку.
Судя по реакции местных жителей, мне необязательно даже делать рекламу – сюда и без того будут стекаться толпы любителей острых ощущений. Просто толпы.
Однако надо было торопиться: на улице неотвратимо сгущались сумерки, а мне совсем не улыбалось таскаться по тамошнему саду в потемках. Исходя из мутных фотографий, сад был большой и запущенный. В конце улицы, на небольшой площадке для разворота, пришлось притормозить – высокие кованые ворота, когда-то венчавшие собой ограду, проржавели и погнулись, одна створка была свернута набок, вторая валялась на земле. Я осторожно проехала по ней, молясь про себя, чтобы там не оказалось какой-нибудь острой завитушки, только и ждущей, чтобы впиться в колесо моему автомобилю. Дорога зигзагом поднималась вверх. Я не особо глядела по сторонам: приходилось следить за дорогой, чтобы не впереться во что-нибудь ненароком. Наконец, припарковав машину перед очередными – на сей раз целыми – воротами, я прихватила фонарик и протиснулась между прутьями в сад.
К моему несказанному удивлению, сад оказался вполне приличным с виду. Нет, сухих деревьев в нем было полно, но помимо них моему взору предстали ухоженные клумбы и изумительно подстриженные кусты. Кажется, похожие делали во Франции. И в Англии, кажется, тоже. Во всяком случае, картинки из Гугла показывали что-то вроде этого. Любопытно, у кого это такая буйная фантазия? Учитывая нелицеприятное мнение местных жителей об этом доме, вряд ли кто-то из них ходит сюда по воскресеньям, чтобы поработать садовником. Скорее, это агентство недвижимости расстаралось, всячески стремясь пустить мне пыль в глаза. Неудивительно, если принять во внимание, что я первый покупатель, которого они смогли найти на это здание за последние сто лет.
Я посветила фонариком вверх. Стены и крыша дома, ограда сада были украшены фигурками зверей, птиц и каких-то диковинных животных. То, что надо. И цвет камня отличный. Из этой развалюхи выйдет отличный отель, совмещенный с аттракционом «дом с привидениями». Народ валом повалит. Внутрь я заходить не стала. Кто знает, как оно там, внутри… небось, все прогнило. Еще не хватало оказаться похороненной под обвалившейся балкой в собственном доме!
Протиснувшись обратно, я первым делом выпустила Тифона. Кот немедленно задрал хвост трубой и навострил лыжи прямиком на ограду.
– Счастливой охоты, – пожелала я своему миниатюрному «Шер-Хану», – смотри, не загуляйся там… сам по себе.
Мне неохота было таскаться туда-сюда сквозь узкую щель, да еще и с вещами, поэтому я вытащила из багажника ломик и принялась раздвигать створки. Через десять минут пыхтения и проклятий, а также один сломанный ноготь, одна из створок поддалась и со страшным скрипом распахнулась. Ну и зер гут, как говорится.
Поскольку ночевать в доме я не собиралась, пришлось выгребать из машины походное снаряжение. Палатку ставить не стала – и так тепло. Пошарила вдоль ограды, насобирала камней, сложила очаг. Рядом кинула пенку, спальник и пакеты с едой. Предположив, что в таком саду хоть где-то должна лежать огромная куча хвороста, я обошла его по периметру, и в одном из дальних углов, действительно, обнаружила эту самую кучу. Тем лучше – одновременно буду готовить и расчищать угол от мусора. Запалив недурной костер, ухнув на решетку видавшую виды сковородку и свалив на нее содержимое банки с воодушевляющим названием «Свинина с бобами», я принялась сооружать умывальник. Конечно, если понадобится принять душ или помыть голову, он мне не поможет, но пока сгодится, а потом, думаю, все наладится. Взяв одну из бутылей с водой, я открыла ее и закрыла обратно. Потом повесила на ворота оплетку из толстой проволоки, сунула в нее бутыль в перевернутом виде и аккуратно провертела ножом дырку в ее донышке. Теперь достаточно слегка открутить крышку – и вуаля – умывальник готов.
Потом я неспешно ужинала, поглядывая на чистые весенние звезды, вдыхая солоноватый восточный ветер и заново привыкая к ночевке под куполом неба. Как давно это было! Больше трех лет прошло. Но я помню. Я все еще помню.
Горячий ужин, пара банок пива – что еще нужно человеку для счастья? Правильно, теплый спальник и ясная погода. Убрав за собой, я умылась, расплела косу, сняла с себя все фенечки, чтобы они не будили меня своим звоном, и, поставив мобильник на семь утра, заползла в спальник.
И долго еще лежала, глядя в рассыпающиеся в очаге угли и слушая, как где-то скачет по саду Тифон. И сама не заметила, как уснула.
В какой-то момент мне снилось, что на меня смотрят. Я буквально всей кожей ощущала этот взгляд. Но он не был тревожным, этот сон. Скорее, это было… предвкушение, как в детстве, когда ждешь Рождество или день рождения, и твои сны полны ожиданием чуда. Потом было легкое, почти невесомое прикосновение. Кажется, я начала просыпаться… «Наверное, это лист с куста упал», – подумала я и отмахнулась. Послышалось мелодичное позвякивание, моя рука задела что-то плотное – и все пропало.
– Тифон, башку отверну, зверюга полосатая, – пообещала я – и опять уснула.

* * *

Утро встретило меня веселеньким треньканьем будильника и ярким солнцем, бьющим точно в глаза. Выпростав из спальника левую руку, я попыталась нашарить телефон. Неудачно. Под закрытыми веками плавали золотисто-розовые круги. Вздохнув, я повернулась набок. Вернее, попыталась повернуться – и обнаружила, что голова моя плотно прижата к земле.
Ну елки-палки!
Я дернулась посильнее, и над ухом раздался вопросительный мурк. Все ясно. Тифон, как обычно, разлегся у меня на волосах. И чего ему в ногах-то не спится?
– Брысь, скотина, – я закинула руку за голову и пихнула кота в волосатый бок. Тот обиженно мявкнул, вскочил и пронесся мимо меня куда-то в кусты. Наконец-то мне удалось вырубить звонок.
Тут я заметила рядом с мобильником нечто странное. Это была прядь моих волос. Начисто срезанная.
– Тифон, ты просто монстр, – пробормотала я. – Придется тебя запирать в подвале, как аттракцион для туристов. И где только такие когти отрастил? Вот лишу тебя довольствия – будешь знать.
Костер прогорел, оставив после себя серый пепел. Я вздохнула и выбралась из спального мешка. Роса давно высохла, день наливался теплом, как спелое яблоко. Пора было приниматься за дело. Но сперва – кофе. Заново запалив костерок и взгромоздив на решетку кофейник, я побрела умываться.
При свете дня старый сад казался куда менее таинственным, чем ночью. Яркие цветы на клумбах, забавно подстриженные кусты… Только дом все такой же серый, мрачный и… холодный, что ли?
Сегодня в плане у меня стояло обследование первого этажа и предварительные прикидки объема ремонтных работ, хотя и так было понятно, что денег сюда придется вбухать немерено. Конечно же, суммы, оставшейся после покупки дома, на это бы не хватило. Удачно, что я смогла договориться с Билли – вряд ли бы кто еще согласился ссудить мне полмиллиона наличными. Теперь деньги лежали в банковской ячейке и ждали того момента, когда я начну превращать их в камень, доски, стекло, трубы… Дел хватало.
Для начала я достала миски и корм для Тифона. Он, конечно, тот еще охотничек, но, как я подозревала, тут и крыс нету. С чего бы им тут быть-то? Поживиться все равно нечем. Потом наскоро перекусила хлебом с клубничным вареньем, влила в себя пару кружек кофе и почувствовала, что готова к труду и обороне. Захватив фонарик помощнее, рулетку, блокнот и карандаш, я подошла к крыльцу. Ну, пора приступать к делу.
Дверь тихонько скрипнула и неожиданно легко отворилась. Солнечные лучи осветили огромный пыльный холл в два этажа. Пыль была везде: на полу, на столах, даже на стенах. В одном месте ровный слой пыли разбивала цепочка следов, уходящая на лестницу, что вела на второй этаж. Так-так, кажется, юное поколение не очень-то верит в бабушкины сказки про маньяка и бегает сюда на свидания. Ну, я им малину испорчу. Фонарик оказался пока не нужен – сквозь высокие окна внутрь проникало довольно света, и я повесила его на пояс.
У дальней стены высились какие-то бесформенные кучи, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся чудовищных размеров допотопными автоматами. Я рассмотрела их, но не нашла ничего нового для себя – все это было таким… старым. Просто ржавый хлам, который никуда не годится. Рядом с ними стоял стеллаж с запчастями. Похоже, хозяин дома был инженером-конструктором. Любопытно. Все было пыльным и грязным. Особенно меня порадовала паутина на люстре. Представляю, как я буду ее обметать. Хотя сама по себе люстра шикарная. Очень антуражно. Почти все стекла в окнах оказались предсказуемо разбиты, так что я попросту обошла холл и подсчитала количество окон. Вдоль стен стояла закрытая чехлами мебель. Дорогая, наверное. Антиквариат. Единственной не завешенной мебелью оказался длинный стол, уставленный книгами, письменными приборами и еще бог знает чем.
Позади парадной лестницы, украшенной зловещего вида фигурой, было еще две боковые лесенки. Я хмыкнула – и решительно направилась налево.
Там был узкий коридор и две двери, ведущие в жилые комнаты. Ага, две спальни. Первая явно женская. Обилие вазочек, салфеточек, несколько картин, прячущихся за мутными стеклами, ширма с китайскими мотивами, кованая кровать с шишечками, слоники на комоде. Надо будет разобрать это все, посмотреть, что можно оставить. В шкафу висели старинные платья – я не решилась их тронуть, побоялась, что рассыплются от старости. Хотя здесь сухо, вряд ли они сгнили, но…
Вторая комната, видимо, принадлежала хозяину. Там я обнаружила красивое бюро с множеством отделений, обитую зеленым шелком кушетку и кровать, как две капли воды похожую на ту, что стояла в соседней спальне. И еще там был камин. На каминной полке стояла фотография в рамочке. Я взяла ее, стряхнула пыль и всмотрелась в лица обитателей дома, умерших бог знает сколько лет назад. Франтоватый мужчина с усами, молодая женщина, младенец, завернутый в кружевные пеленки. Ничего особенного.
Кроме разве что того, что они были семьей. Одно целое, вместе – не то что я, отрезанный ломоть.
У Дары никогда не будет таких фотографий.
Я перевернула рамку и сняла заднюю стенку. На обороте подобных снимков обычно делали всяческие памятные надписи. Но ничего было не разобрать – здесь окно закрывали тяжелые бархатные шторы. Я потянулась отодвинуть одну из них – и весь карниз целиком рухнул к моим ногам, подняв облако пыли. Я едва успела отскочить и от неожиданности выронила фото. Рамка жалобно звякнула, поздоровавшись с каменным полом.
Ну твою же мать!
Чихая и ругаясь на чем свет стоит, я выскочила в коридор. Ладно, пора заканчивать с этими сентиментальными прогулками. Правая лесенка вела в хозяйственные помещения: кухню-столовую, библиотеку и весьма приличную мастерскую. Во всяком случае, инструменты и тиски там были такие же, как и в любой другой мастерской.
Я вернулась к парадной лестнице. Отрадно все-таки, что полы и лестницы тут каменные – одной головной болью меньше, да и шансы быть погребенной под развалинами этого дома резко уменьшались. Наскоро обежав второй этаж и не найдя ничего выдающегося, я спустилась обратно в холл. На чердак не пошла – там как раз пол был деревянный. Но и беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: крышу придется делать заново, и это будет куда проще и дешевле, нежели ремонтировать старую. Подвал я тоже решила оставить на сладкое.
Выйдя из дома, я позвонила Ларри. Он обещал подогнать бригаду хороших строителей, да и сам собирался подъехать. Потому что второй его любовью после автомобилей была я. Ему нравилась моя увлеченность такими мужскими занятиями, как возня с моторами, ремонт сантехники и прочее. Он был старым другом отца, и я считала его крестным. А Ларри всякий раз, приезжая к нам домой, рассказывал тогда еще маленькой мне, как мой папа выиграл этот дом в кости почти сразу после того, как мама выиграла папу в карты.
При мысли о родном доме у меня заныло сердце. Я подняла глаза вверх и мысленно извинилась перед родителями. Но ничего не поделать – там не было никаких перспектив. А тут… вдруг получится?
Запустив руку в волосы, я ощутила, как они буквально скрипят под пальцами. Пыль. Да, надо бы организовать какое-никакое постоянное водоснабжение. Внезапно мне пришла в голову интересная мысль. Я обошла сад со всех сторон и наконец обнаружила небольшой колодец возле задней двери. Скинув в его мрачную глубину ведро на цепочке, я услышала далекий плеск. Значит, вода есть. Надо поставить насос, и пусть себе качает…
По дороге в строительный магазин я размышляла, что еще можно сделать до приезда Ларри, который обещал появиться через неделю. По всему выходило, что немного. Ну и ладно. Пусть его ребята расстараются.
Когда я, купив насос и душевую кабинку с баком на крыше, вернулась домой, время уже перевалило за пять часов пополудни. Остаток дня ушел на то, чтобы заставить эту штуку работать. Чудно. Теперь всегда можно будет ополоснуться. Оглянувшись по сторонам – я помнила про следы в доме и мальчишек на велосипедах, которые кружили вокруг моего автомобиля, точно стая чокнутых дельфинов, – я нырнула в кабинку. Вышла я из нее посвежевшая и, вполне возможно, помолодевшая. Ну… чуть-чуть.
После ужина меня потянуло на лирику, и я взялась за гитару. Села прямо на спальник, подсунула под спину рюкзак и провела рукой по струнам. Они радостно отозвались на прикосновение…
И сразу память услужливо подсунула совсем другие ночи – но тоже наполненные перебором струн и тихим голосом. Мобильник, будто нарочно, пискнул, возвещая о новой смс-ке. Я протянула руку, помедлила… и удалила сообщение, не читая.
Как обычно.
У меня есть Дара – и этого вполне достаточно. А память часто лжет.
Так я и сидела, наигрывая простенькие мелодии, пока не задремала.
Во сне струны пели мне об одиночестве и снеге, а я отвечала им переборами фламенко и говорила, что смерти нет.

* * *

Я проснулась от того, что Тифон затеял на редкость шумную возню где-то в кустах. Солнце поднялось высоко. Глянула на часы – уже десять. Однако горазда я спать!
Я встала, подняла с пенки гитару и с удивлением обнаружила на ее лаковом боку свежую царапину. Вечером ее точно не было...
В кустах снова зашуршало.
– Тифон, сволочь ты хвостатая, я тебя на шапку пущу, так и знай! – рявкнула я и метнула в кусты огрызок сосиски – остаток вчерашнего ужина.
Шум затих, и из кустов выперся мой кот, гордо неся в зубах сосиску. Я грустно погладила риф и убрала гитару в чехол. Еще одна царапина. Жалко, подарок ведь… Ну да ладно.
Сегодня я собиралась спуститься в подвал. Но сначала нужно было съездить в строительный магазин – еще вчера мне пришла в голову свежая идея о том, что стоило бы запастись коробками для вещей, которые мне могут пригодиться, и мусорными мешками для барахла.
Выехав за ворота, я увидела на площади полицейскую машину. Сам полицейский – полноватый шатен слегка за сорок в топорщащейся на животе форме – стоял рядом и явно поджидал меня.
– Что вам угодно, офицер? – поинтересовалась я, притормозив и высунув голову в окно.
– Тоббс. Лейтенант Джеффри Тоббс. Мисс… – неуверенно начал он.
– МакКормик, – назвалась я. – Мисс Габриэль МакКормик. Так что вы хотели?
Полицейский слабо улыбнулся.
– Понимаете, с этим домом связана нехорошая история, поэтому…
– Поэтому вы решили проверить, жива ли я или меня уже прирезал маньяк с лезвиями? – насмешливо продолжила я.
Полицейский кивнул.
– Но вижу, с вами все в порядке. Что ж… Если вам понадобится моя помощь…
– Я наберу 911, честное скаутское, – пообещала я и покатила через город в сторону поворота на местное шоссе.
Странные они все. Поэтому меня нисколько не удивляет, что самые кровавые маньяки появляются в таких вот тихих городках. Поживешь тут пару десятков лет – и мысль о том, чтобы расчленить соседа зубочисткой уже не кажется такой уж дикой.
В магазине оказалось несколько более людно, чем в прошлый раз, так что пришлось немало потолкаться.
– Мисс? – окликнул меня кто-то – как раз когда я по уши углубилась в изучение характеристик мощной блекэнддекеровской дрели и прикидывала, не будет ли слишком расточительно купить ее взамен своей старенькой. – Мисс, это ведь вы приобрели дом на холме?
Я обернулась.
Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти со светлыми, едва тронутыми сединой густыми волосами, ярко-серыми глазами и широким мужественным лицом.
– Ну, допустим, я. – Похоже, на сегодня мне приветливости не завезли.
– Я Генри. Генри Милтон. Если вы уже слышали о том давнем убийстве, то… Это был мой брат.
Я вытаращила глаза.
– Кто? Маньяк?
Мужчина нахмурился.
– Нет, мой брат Джим. Это его убили в доме на холме. Я знаю, вам рассказывали, будто Ким его невеста, но это не так. Они просто встречались в школе. И отец говорил мне, что она была заодно с тем маньяком.
Я оценивающе посмотрела на этого Генри. Словно угадав мои мысли, он поспешно пояснил:
– Я родился уже после смерти брата.
– Это все, конечно, здорово, но мне-то вы зачем рассказываете свою семейную историю? Хотите уверить, что в доме полно привидений? Так я не против.
– Нет-нет, – Милтон усмехнулся, – просто я хочу, чтобы вы знали: тело моего брата лежало под окнами того дома. Ким заявила, что они с маньяком убили друг друга. Но второе тело так и не нашли. Я подумал, что вам стоит знать.
– Спасибо за беспокойство.
Я рассеянно покрутила в руках упаковку с дрелью и поставила обратно на полку. Вот ведь… умеет же человек испортить настроение! Я огляделась в поисках недавнего собеседника, но его и след простыл.
Ограничившись в итоге десятком коробок и упаковкой мусорных пакетов, я вернулась домой.
Домой… Странно и непривычно это было, но я уже воспринимала мрачное здание как родной дом. Все же человек – такое животное, что ко всему привыкает. Даже если в так называемом доме протекает крыша, и на чердак не зайти – того гляди обвалится.
Как я ни оттягивала момент спуска в подвал, но пришлось взять себя в руки.
Врубив фонарик, я толкнула тяжелую дверь, и та с возмущенным скрипом начала открываться. Словно протестуя против вторжения. Да я бы и сама с удовольствием отказалась, но как тогда проверить состояние труб? Как прикинуть возможности прокладки кабеля? Короче, надо идти. На всякий случай, памятуя о складах пыли наверху, я натянула на лицо маску и для верности повязала сверху влажный платок.
Вниз вели крутые, обвивающиеся вокруг колонны каменные ступеньки. Обуздав свою неуемную фантазию, сразу же подкинувшую мне картину выскакивающего из-за угла монстра с лезвиями – непременно в слизи и бородавках, – я начала спуск.
Подвал поразил мое воображение своими размерами, высотой потолков – и страшной запущенностью. Чего тут только не было! Какие-то автоматы, железяки, старая мебель, сундуки… Разделенный на несколько помещений низенькими арками, подвал напоминал сокровищницу свихнувшегося Аладдина. В самом дальнем помещении я нашла стеллаж с запыленными бутылками. В них, несомненно, было вино и, судя по датам, очень старое. И наверняка очень дорогое. Это был приятный сюрприз.
Воодушевленная, я продолжила «экскурсию». Аппараты и механизмы рассматривать не стала, для этого здесь было недостаточно света. Пускай ребята Ларри вытащат это барахло, а потом уже разберемся, что с ним делать. В наименее запущенном отсеке подвала хранились, по-видимому, какие-то дорогие сердцу хозяина вещи. Я подняла крышку одного из сундуков. Одежда. Мужская. Старинная, с чулками и бриджами, я такую только на картинках и видела. Можно продать в магазины для маскарада, а лучше этим… как их? А, реставраторам. Аутентичные вещи, да еще в таком приличном состоянии – с руками оторвут. Может, даже оставлю себе что-нибудь. Например, этот шелковый шейный платок. И это чудесное платье…
Я чувствовала, что погружаюсь в глупые исследование, на которые совсем нет времени. Да, все эти вещи, одежда – такие таинственные… можно выдумать сотни романтических историй. Ну у меня уже есть одна. И хэппи-энда у этой сказки не было. Так что к черту.
Второй сундук я открывать не стала, посчитав, что найду там то же самое. А вот за ним… За ним стояли холсты в рамах. Я осторожно вытащила один и развернула к свету. Краска с картины осыпалась, но на ней явственно угадывался дом. Тот самый, в пыльном подвале коего я сейчас находилась. Я пригляделась поближе: тот, да не тот. Похоже, это был эскиз будущего дома: куда более яркий, пронизанный светом и теплом, он при ближайшем рассмотрении весьма отличался от мрачного здания, которое я видела воочию. Однако фигуры зверей, дракон, вычурная ограда – все было очень похоже. Я поняла, что он мне напоминает.
Волшебный замок. Причем не просто так, а замок какой-нибудь принцессы. Спящей красавицы, к примеру. И то, что на картине, – это его счастливое изображение. А то, что есть на самом деле, – это замок тех времен, когда принцесса еще спит и не надеется, что принц ее разбудит. Даже подстриженные кусты навевают мысли о зарослях шиповника, сквозь которые придется прорубаться незадачливому принцу.
Наконец в самом темном и укромном углу я отыскала маленький сундучок. Он оказался заперт, и во мне мигом взыграло любопытство. До чертиков захотелось узнать, что ж такое важное мог запереть в нем прежний владелец.
Я глянула на часы: день почти прошел. Пора было закругляться. Я прихватила сундучок и вышла наверх. Сорвала маску, с наслаждением вдохнула свежий воздух – после затхлой пыльности подвала, пробивавшейся аж через угольный фильтр маски, он опьянял почище виски.
Пока я ковырялась в подвале, пошел мелкий противный дождь. Тифон мокрым комком жался на крыльце. Он встретил меня обиженным мявом и тут же канул в глубину дома, просочившись по обыкновению у меня под ногами. Вздохнув, я отставила сундук и пошла собирать вещи. Самым разумным было последовать примеру кота и устроить ночлег в доме, благо каменный пол позволял разжечь костерок, а дыры в потолке не давали скапливаться дыму. Обустроив «бивуак» более-менее прилично, я задумалась о своей находке. Ломать сундук не хотелось, поэтому логично было бы пойти и поискать ключик. Начать же следовало с комнаты хозяина – где еще он мог хранить личные вещи?
В комнате мое внимание снова привлекло бюро. Если этот конструктор где и прятал свое добро, так это там. В третьем по счету ящике обнаружилась связка разнокалиберных, чуть покрытых ржавчиной ключей. Вдруг какой-нибудь из них подойдет?
Вернувшись в импровизированный лагерь, я поставила греться ужин и принялась подбирать ключи. Перебрав почти половину связки, я наконец нашла, что искала.
В сундуке лежали стопка фотографий и письма. Верхняя фотография была точной копией той, которую я недавно разбила. Я машинально перевернула ее. Там действительно была надпись от руки: «Ричард, Аманда и Эдвард Гетсбэри, Лондон, 1863 год». Я снова пригляделась к лицам на фото. Обычная семья. А ведь наверняка этот усатый франт и есть ученый-изобретатель. Но если снимок был сделан в Лондоне, то что он забыл во Флориде? Внизу фото была овальная печать, гласившая, что снимок был сделан в ателье Биэрда. Следующие снимки были сделаны в разные годы. На них семейство было запечатлено вместе и по отдельности. Взрослые почти не менялись, разве что усы у изобретателя становились все пышнее, и о том, что между снимками прошло немало времени, свидетельствовал лишь ребенок, становившийся все старше и превратившийся сначала в серьезного мальчика, а потом в красивого юношу с грустными и очень выразительными глазами.
Почти на самом дне лежала фотография, запечатлевшая юношу лежащим на кушетке. Глаза его были закрыты. Некоторое время я недоумевала, зачем кому-то понадобилось фотографировать его спящим, учитывая, какими дорогими тогда были фотографии, и как трудно их было сделать.
Я перевернула фото.
На обороте значилось: «Абердин, 1889 год. Милый Эдвард, покойся с миром».
Несколько секунд я тупо моргала, глядя на надпись.
А потом вспомнила кое-что.
Я читала об этом. Читала, что в XIX веке было модно фотографировать умерших людей. Им придавали такие позы, что казалось, будто они спят. Иногда мертвецам даже рисовали глаза. Особенно часто так фотографировали детей – может быть, потому что они чаще умирали…
Мужчина, изображенный на фотографии, вне всякого сомнения, был мертв. Я посмотрела на дату, позагибала пальцы… ему было 27 лет. Всего 27. На два года меньше, чем мне.
Он умер. А я… Я, наверное, тоже умерла – в каком-то смысле. Потому что моя нынешняя жизнь – совсем не то, что обещает реклама хлопьев для завтрака. Совсем не то, что было у моих родителей. Совсем не то, что я хотела для себя. Я прикусила костяшки пальцев. Отчего-то очень хотелось расплакаться.
Но я не расплакалась.
Мне вдруг показалось странным, что я так переживаю за молодого человека, который в любом случае старше меня на сто с лишним лет и с которым мне все равно никогда бы не удалось встретиться.
Тем не менее, есть расхотелось.
Я вяло поковыряла ужин, закрыла его крышкой от возможных посягательств Тифона и улеглась. Фотографию я поставила перед собой и долго смотрела на нее. Под конец мне даже показалось, что юноша вот-вот откроет глаза, но, к сожалению, то была лишь игра моего воображения.

Мне снились красочные сны, с замками, развевающимися флагами над бурным северным морем и заросшим шиповником садом, сквозь который я прорубала себе дорогу мачете. В конце концов я забралась в самую высокую башню и нашла там Спящего Принца. Я поцеловала его, но он не проснулся. Тогда я легонько потрясла его за плечо. Ничего. Я испугалась. Изо всех сил тряся безвольное тело, я выкрикивала его имя. И на какой-то миг мне показалось, что веки затрепетали. Я почти представила его глаза – темные, пристальные, насмешливо-печальные, но… ничего не произошло.
Башня начала рушиться. Я полетела вниз и по-прежнему звала его по имени:
– Эдвард… Эдвард… Эдвард…

Примечание

Примечание: На мысль о посмертной фотографии меня натолкнул вот этот снимок


Почему-то возникла такая жуткая ассоциация...

* * *

Проснувшись на следующее утро и увидев над головой высокий стрельчатый потолок, я долго не могла понять, где нахожусь. В голове крутились обрывки вчерашнего сна. «Кажется, я все-таки сверзилась с башни», – некстати подумалось мне. Воздух был сырым и довольно прохладным, и лежать на каменных плитах было не особенно-то комфортно. Наконец я согнала оцепенелость и все вспомнила: и хождение по подвалу, и запертый сундук, и фотографию… Вот она, лежит передо мной во всей своей ужасающей неотвратимости. Фотография, запечатлевшая чью-то прерванную жизнь, жалкая попытка продлить существование человека на Земле.
Пол тут и там усеивали подсыхающие лужи. Я ожидала этого, потому и постаралась выбрать место с наиболее уцелевшим потолком – вокруг было сухо. И на слегка потревоженной мною пыли я вдруг увидела следы. Они показались знакомыми… Точно! Именно они вели к лестнице, когда я первый раз вошла в дом. Но я могла поклясться чем угодно, что еще вчера их тут не было. Значит, кто-то ходил тут, пока я спала, и вряд ли это была влюбленная парочка, тем более что следы принадлежали одному человеку. Я поставила рядом с отпечатком свою ногу. Похоже, нога у таинственного гостя длиннее моей больше, чем на дюйм. Мужская нога. Хотя…
Я внезапно представила ту старушку, Ким, в клоунских ботинках, с пакетом молока в одной руке и с окровавленной зубочисткой – в другой. Бррр! Я помотала головой. Зубочистка трансформировалась в здоровенный секатор с широкими лезвиями, покрытый засохшей кровью с налипшими волосами. В памяти мигом всплыли все столь щедро выданные мне предостережения. Я истошно старалась уверить взбесившийся рассудок, что это всего лишь злая, глупая шутка, что это просто местная молодежь совершенно обнаглела… Но рациональная часть потерпела позорное фиаско. Все эти странные случаи…
О Боже.
Настоящий маньяк. Все это время он был здесь, бродил рядышком. Прядь волос, гитара… Он смотрел на меня ночью, трогал мои вещи, но не нападал. Присматривался, небось. А я, идиотка, ходила по лезвию и ничего не видела дальше носа.
По лезвию.
Че-о-орт!
В душе поднимался какой-то мерзлый, липкий и тошнотворный ужас. Захотелось немедленно собраться и умотать отсюда куда глаза глядят. Но, конечно, я этого не сделала. Сдаваться этому престарелому маньяку? Да ни за что! Во-первых, до сих пор он меня не убил и даже не показался ни разу, значит, ему нужно что-то другое. Во-вторых, это мой дом, и я не позволю никому себя запугать. Тут мелькнула мысль, что это может оказаться спектакль, разыгранный жителями городка, чтобы изгнать чужачку. Тут же подумалось, что в таком случае в полицию обращаться бессмысленно – судя по повышенному интересу ко мне лейтенанта Тоббса, она тоже замешана. Может, я ошибаюсь, но лучше перебдеть. Значит, нужно действовать своими силами. Днем маньяк не высовывается, придется дожидаться ночи, как в классических ужастиках. Другого пути нет – искать его в доме бессмысленно, он знает его лучше меня и наверняка ускользнет в какую-нибудь щель. Решено – я подкараулю, когда он выползет из своей норы, и возьму тепленьким. А пока, на случай, если он следит откуда-нибудь за мной, я буду вести себя, как обычно.
Так что я позавтракала – постаралась подкрепиться поплотнее, чтобы набраться сил – как можно более непринужденно прогулялась до автомобиля и выудила из-под водительского сидения свой Ruger. Надеюсь, в случае чего, этому ублюдку хватит 17 пуль, чтобы сдохнуть. И надеюсь, что хоть одна пуля ему достанется – зря я, что ли, в нежном возрасте околачивалась в тирах? Я сунула пистолет за пояс штанов и прикрыла футболкой.
Теперь следовало изобразить бурную деятельность, поэтому досыпав коту корма и поменяв воду, я подхватила коробку и мусорный мешок и направилась разгребать местные завалы. Начала со второго этажа, справедливо рассудив, что удобнее двигаться сверху вниз, чем наоборот.
Пять часов спустя, насквозь пропитавшись пылью (не спасали ни маска на лице, ни бандана на волосах), извозившись, как поросенок, и пропахнув потом, я сволокла на первый этаж последнюю, десятую коробку. Мусорные мешки кончились еще на середине пути, и хлам пришлось попросту свалить в коридоре. Видимо, я поторопилась, купив так мало тары. Проходя мимо завешенного серой тряпкой и паутиной зеркала, я притормозила. Сдернула тряпицу, повозила ей по гладкой поверхности…
Мда.
Создавалось такое впечатление, будто я… выцвела. Стала похожа на негатив старинной фотографии. Фотографии… Не буду об этом думать, не хочу. Кстати, о птичках: какое отношение имеет мой гипотетический психопат с колюще-режущими к семейству, которое тут обитало? В агентстве меня заверили, что у прежнего владельца не осталось живых родственников. Может, дальний? Какой-нибудь троюродный племянник шурина двоюродной бабки со стороны золовки?
Хватит.
Оставшееся до темноты время я приводила себя в порядок, готовила ужин, беззлобно поругивала Тифона, поигрывала на гитаре и перебирала найденные безделушки – словом, вела себя максимально естественно. И все время чувствовала нарастающее напряжение. У меня аж голова заболела. Под конец стало так страшно, что я на всякий случай отзвонилась бабушке.
– Да? – раздался в трубке чуть дрожащий, но такой родной старческий голос.
– Привет, Ба, это Габи. Как вы там? – как можно жизнерадостней осведомилась я.
– А, Габриэлла…
Бабушка всегда звала меня так, с самого детства. Это высокопарное имя, по ее мнению, должно было напоминать мне о высоком происхождении семьи. Хотя где там высоком! Это было так давно, что я и не знала толком ничего о людях, глядевших на меня с темных портретов в ее старом доме в Иллинойсе.
– Как вы? – повторила я.
– Все прекрасно. А как твое… начинание?
Да, я знала, что бабушка не одобряла ту легкость, с которой я избавилась от родительского гнезда. Легкости не было, но показывать это я не посчитала нужным. Пусть лучше думает, что ее внучка – черствая расчетливая стерва, чем утешает и жалеет. Не нужно мне жалости. Ни от кого.
– У меня все хорошо, – ответила я, почти не кривя душой, – а как Дара?
– Все так же. Носится по двору и вытаптывает мои левкои, – голос бабушки смягчился. Я знала, что она души не чает в правнучке, хотя и считает, что ангельская внешность, унаследованная от родителей, едва перетягивает несносный характер, унаследованный от них же.
– Позови ее, Ба.
– Минутку. Дара, солнышко, подойди! Мама хочет с тобой поговорить, – крикнула бабушка в сторону.
Несколько минут спустя послышался топоток, и у самого уха отозвалось запыхавшееся:
– Мам?
– Привет, мой солнечный зайчик. Ты в порядке?
– Ага. Мам, а ты скоро приедешь?
– Скоро, – я мысленно вздохнула и скрестила пальцы. – Вот дострою замок для моей принцессы – и заберу тебя.
– И Ба?
– И Ба, если она захочет. – В том, что Ба не захочет, я ни минуты не сомневалась.
– А кто она? – детский голос внезапно посерьезнел.
– Кто?
– Ну, принцесса?
Я рассмеялась.
– Ты, кто же еще!
– А-а-а… – и после паузы: – Я очень скучаю, мам. Приезжай.
– Я тоже. Я приеду. Ну, пока?
– Пока, мам. Ба, мама попрощалась.
Трубку снова взяла бабушка.
– Габриэлла… Спасибо, что позвонила.
– Я приеду, – зачем-то повторила я.
– Знаю. Мы будем ждать…
– До свидания, Ба.
Я еще некоторое время слушала доносящиеся из телефона гудки, потом вытерла щеки и пошла готовиться ко сну.
Лежа в запахнутом, но не застегнутом спальнике, сжимая в правой руке фонарь, а в левой – пистолет, я почти видела, как адреналин заливает меня по самые глаза. Только бы не сорваться, только бы получилось, только бы…
Тихие шаркающие шаги. И как я могла их не расслышать раньше? Неужто так крепко спалось на новом месте?
Цвирк-шорк, цвирк-шорк, будто их обладатель прихрамывает на одну ногу.
Дошли до лагеря. Остановились. Свет полупотухшего костра выхватил из чернильного мрака неясную фигуру. Такую же темную, как ночь, которая ее исторгла. Алые отсветы заметались по черной блестящей коже, многочисленным заклепкам… Фигура, неловко скособочившись, присела перед сундучком с фотографиями, проскрежетала чем-то острым по крышке…
И тут мои нервы не выдержали.
Я откинула верх спальника и резко села.
– Ни с места! Руки вверх! Стреляю без предупреждения! – завопила я, выхватывая пистолет и нацеливая его на незнакомца и одновременно направляя на него фонарик, стараясь попасть лучом прямо в глаза.

* * *

Чужак дернулся и упал навзничь. Раздался пронзительный звук, словно по камню проскребли ножом. Я медленно поднялась, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, и сделала шаг по направлению к чужаку, все еще держа на мушке его голову и светя в глаза фонариком.
– Кто ты? Что ты здесь делаешь?
– Эдвард. Я здесь живу.
Голос, господи, какой у него тихий и дрожащий голос… Испуганный.
Хорошо, что испуганный. Я глянула на свою трясущуюся руку – пистолет ходил ходуном – и подумала, что стоит держаться поувереннее. И тут его слова просочились наконец сквозь адреналиновый барьер.
– Эдвард? – переспросила я недоверчиво и подошла поближе.
Незнакомец попытался отползти. Раздался все тот же отвратительный скрежет. Лезвия – догадалась я. Он их где-то прячет, выжидая, когда я расслаблюсь и позволю себя прирезать. Не дождется.
– Покажи руки! – потребовала я.
Этот странный тип поднял правую руку, опираясь на локоть левой. В свете фонарика ярко сверкнула сталь.
– Я же велела бросить оружие! – завопила я и на всякий случай отступила назад.
– Я… не могу. Это рука, – как-то обреченно ответил незнакомец и пошевелил лезвиями.
– Иди ты?!
Я едва не рассмеялась от абсурдности ситуации. Передо мной лежит тип, затянутый в черную кожу, выглядит так, точно в дурдоме объявили день открытых дверей и по ошибке выпустили самых буйных пациентов, и хочет уверить меня, что эта штука с лезвиями – его рука. Мда, бывают случаи, когда не все дома, а эта стадия, по-видимому, называется «все ушли».
– Если ты сейчас же не избавишься от этой хреновины и не отбросишь ее подальше, я тебя пристрелю. И ничего мне за это не будет, – пригрозила я. – и где вторая рука, а? Чего ты ее прячешь? Что в…
Слова застряли в глотке.
Потому что он совсем лег на спину и поднял левую руку.
Богом клянусь, я никогда в жизни ничего подобного не видела.
До локтя это была обычная рука, несмотря на кожу и ремни. Но ниже локтя свисало уродливое сплетение железяк, навевающее странные ассоциации с Терминатором. Стоп. А это мысль!
– Ты робот? – я недоверчиво глядела на культю, – андроид?
– Я человек, – возразил незнакомец.
– Угу, а я – мать Тереза…
Я приблизилась и склонилась над ним. Лежа на спине особо не подергаешься, да и рука у него, как выяснилось, только одна. Эдвард не врал: правая кисть казалась жесткой перчаткой, к которой вместо пальцев были прикреплены длинные лезвия. Эдвард… Пораженная внезапной догадкой, я посветила ему в лицо. Он зажмурился, но я все равно видела… Метнувшись к сундучку, я вытащила фотографию.
Это был он.
Бледный, с фиолетовыми тенями вокруг глаз, с многочисленными дурно зажившими порезами, но это был он. По какой-то причине я сразу же успокоилась. И даже повеселела. Я убрала фонарик, сунула пистолет за пазуху, фото – в карман и пошла за хворостом.
Когда я вернулась, Эдвард, точно майский жук, все так же лежал на спине, подняв руки, и опасливо смотрел на мои манипуляции. Я раздула костер и повернулась к нему.
– Вставай уже, человек, – фыркнула я. – И объясни толком, что ты тут забыл.
Он неловко перекатился набок и попробовал приподняться на том, что осталось от левой руки, помогая себе правой; железки скользили по полу. Эдварду удалось сесть, но встать он уже не смог. Я обратила внимание на то, как он странно двигает правой ногой, и вспомнила звук его шагов. Видимо, нога тоже была поломана. Наконец он прекратил бесплодные усилия и оперся на неповрежденную руку.
– Я… не могу подняться.
Я вздохнула. Кажется, без моей помощи он не сдвинется. Забавно, но я уже почти не боялась этого странного создания – уж больно жалко оно выглядело.
– Давай свою клешню. Да не правую, левую давай, – я ухватила его за локоть, напряглась – и вздернула на ноги. Эдвард тяжело оперся на меня, так что от неожиданности я сама едва не загремела на каменные плиты. Перехватив это чудо природы за талию, я отбуксировала его на спальник и усадила там, а сама отправилась греть остатки кофе.
– Спасибо, – прошелестело мне вслед.
– Как же ты поднимался раньше? – я оглянулась через плечо на сумрачную фигуру.
– Долго. Иногда – несколько дней.
Я невольно содрогнулась, представив себе, каково это – беспомощно лежать где-нибудь на полу и знать, что никто не придет, что если сам не встанешь, то останешься там навсегда. Вдруг подумалось: это чертовски похоже на мою теперешнюю жизнь. Хорошо, что я всегда приземляюсь на ноги. Этот парень окончательно перестал меня пугать. Похоже, это я напугала его до судорог, а был бы он маньяком, вряд ли бы так боялся.
Прихватив пиво, я плюхнулась рядом. Эдвард настороженно покосился на меня, и я практически слышала, как у него в голове крутятся шестеренки (интересно, а они правда крутятся?): отодвинуться от меня подальше или смириться с неизбежным?
– Не бойся, я не кусаюсь, – заверила я и, потянув из-за спины шерстяной плед, накинула его на плечи своего неожиданно обретенного собеседника. – Рассказывай.
– Что рассказывать?
– Откуда ты взялся, что тут делаешь, давно ты тут… Короче, все.
– Короче?
Я рассмеялась. Нет, это не Терминатор, это Дейта какой-то!
– Я имею в виду, что хочу услышать твою историю. Целиком. С начала и до настоящего момента. Понятно?
– Понятно.
Я вскрыла банку. Пиво было тепловатым, но меня это уже не волновало. Вытащив из кармана фотографию, я сунула ее Эдварду под нос.
– И не забудь объяснить, почему ты так похож на этого человека.
Тот уставился на фото, будто первый раз его видел. Впрочем, я не исключала такой возможности, учитывая, в какой пыльной дыре стоял приснопамятный сундук.
– Я не знаю почему, – подтвердил Эдвард мои предположения.
– Тогда рассказывай, что знаешь, – велела я.
Он вздохнул, помолчал – и начал рассказывать. Голос звучал неуверенно, словно его обладатель забыл, как им пользоваться. Он говорил о старом ученом-изобретателе, которому однажды пришло в голову превратить механизм для резки салата в живое существо. О том, как ему это удалось. Почти удалось. И нет, это было не нарочно, он хотел закончить Эдварда, просто не успел. О том, как этот изобретатель, которого Эдвард, кажется, всерьез считал своим отцом, учил его, читал ему, развлекал…
Я слушала, и перед глазами у меня вставала своя версия событий. По словам Эдварда, ученый был очень стар. А юноша на фото – скорее всего, его сын – очень молод. И еще была комната жены… Возможно, это была попытка старика уйти от одиночества? Как бы то ни было, но тем самым он обрек на одиночество другого, который также не заслуживал этого. Никто в целом свете не заслуживает быть один.
Из носика кофейника повалил пар. Я допила оставшееся пиво и встала.
– Кофе будешь?
– Да. Спасибо.
Я и сама не знала, почему предложила ему кофе. По идее, роботы же не питаются… Но вдруг показалось негостеприимным хлебать эту коричневую муть, пока он будет сидеть тут как бедный родственник. Если честно, я ждала, что Эдвард откажется. Но нет, согласился. Вот и поди ж ты, пойми, кто он там: андроид, инопланетянин или взаправду человек, как он сам считает?
Вернувшись с двумя жестяными кружками, я застыла в нерешительности. Чем ему-то кружку держать? Не поить же его… Я поставила свою на пол, взявшись за угол одеяла, перехватила вторую кружку за край и вцепилась Эдварду в плечо.
– Вытяни руку.
Он послушно выставил перед собой тот кошмар, который у обычных людей именуется кистью – и сразу же начал заваливаться назад. И завалился бы, если бы я его не держала. Я осторожно нанизала ручку кружки на его указательный «палец» и скомандовала:
– Теперь прижми большим пальцем.
Он так и сделал. Убедившись, что кружка зажата надежно, я отпустила ее. Держать Эдварда оказалось тяжеловато, так что я сразу перешла ко второй части операции и, развернув его слегка от себя, села так, чтобы упираться спиной ему в спину.
– Удобно? Я положила тебе два кусочка сахара.
– Спасибо… Тереза.
Я подавилась кофе.
– Что-о?
– Вы так назвались. – В голосе Эдварда слышалось явное смущение.
Я хихикнула. Этот парень был еще наивнее, чем я думала. Наивнее, чем вообще можно представить.
– Мне зовут Габриэль. Можешь звать меня Габи.
– Габи, – повторил он, будто пробуя имя на вкус. – Спасибо за кофе.
– Пожалуйста. Давай продолжай.
И он снова говорил, и иногда казалось, что он рассказывает свою историю вовсе не мне, а себе самому... А я слушала, не забывая прихлебывать из своей кружки и глядя, как на пол падают частые капли – снаружи опять шел дождь. В какой-то момент мои веки отяжелели, убаюкивающий голос слышался все дальше и дальше, пламя костра превратилось в размытое пятно…
Последнее, что я слышала, было:
– И тогда я увидел ее, танцующую под падающим снегом.

* * *

Первое, что я осознала, проснувшись, – у меня невозможно затекла шея. Мельком удивившись тому, как мне удалось заснуть на той жесткой поверхности, которую я сейчас чувствовала под собой, я открыла глаза. И тут же закрыла. Потому что надо мной нависало чье-то лицо. Без паники, – приказала я себе, – думай, думай, откуда тут взялось это лицо, а главное – что ты делала вчера. Вчера я ловила маньяка…
И в памяти начала всплывать вся столь богатая на события прошлая ночь. Я подкараулила маньяка… Только это оказался вовсе не маньяк… Странный сломанный механизм… человек… Он назвал себя человеком… Он рассказывал мне о себе… Как его зовут?..
– Эдвард.
– Доброе утро, – прошелестел он, и я удивилась странно светлому выражению его лица. Словно он видел или слышал нечто необыкновенно приятное. Хотя что может быть приятного в моей опухшей со сна физиономии? Или дело в том, что я назвала его по имени? Или в том, что рядом с ним впервые за долгое время оказалось живое существо?
Рядом?
Тут до меня начало доходить… Вчера я заснула, не дослушав до конца. И теперь лежу головой на чем-то жестком… у него на коленях.
Собрав все эти своевременные соображения в кучу, я довольно резво подскочила, едва не опрокинув Эдварда. Чтобы удержаться, он сильнее склонился вправо, загремев по полу кружкой, которая так и осталась висеть у него на «пальце», и проехавшись ладонью по натекшей из нее жиже.
– Простите за кофе… вы спали, я не хотел вас будить, и пришлось…
– Да ладно, здесь так грязно и сыро сейчас, что лишняя лужа практически незаметна. Это мне резон извиняться – из-за меня ты, наверное, сам не выспался.
– Я не нуждаюсь в сне.
Я кивнула – андроидам сон совершенно ни к чему. Разве что батарейки подзарядить…
– Эдвард, а у тебя есть батарейки?
– Нет.
– А на чем ты работаешь?
– Работаю? Я подстригаю кусты, делаю ледяные статуи…
Я поняла, что мы с ним малость не поняли друг друга.
– В смысле, что тебе нужно для жизни?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Ничего.
Это прозвучало так… короче, мне не понравилось, как это прозвучало. Я вздохнула и подняла голову. День обещал быть ясным и солнечным – сквозь окна пробивался ласковый золотой свет. На одном из подоконников примостился Тифон, греясь в первых утренних лучах. Я снова вздохнула.
– Но, надеюсь, от завтрака не откажешься? И не надо мне выкать, я не такая уж старая. Скорее, это ты постарше меня будешь. Лет на сто.
– Не откажусь. Не буду… сто лет?
– Ну, судя по одежде в комнатах, тебя создали еще в позапрошлом веке. Но это неважно. Посиди тут… или… а пойдем-ка наружу!
Я бесцеремонно подхватила Эдварда под руку и потащила на выход.
Пристроив своего гостя под кустиком, я вернулась за вещами и провиантом. Лужи на полу почти высохли, и сейчас дом выглядел куда приветливее. Или это потому, что в нем, как оказалось, кто-то живет? Я не знала. Только понимала каким-то внутренним чутьем, что отныне ничего уже не будет, как было. И будет только лучше. Занятно, прежде подобное ощущение появлялось, только когда я навещала Дару и Ба. Побросав вещи в рюкзак и прихватив постель, я вернулась к «стоянке» в саду.
– Пересаживайся, на земле сидеть неполезно, – я махнула в сторону разложенной пенки и отправилась колдовать над завтраком. – Сосиски любишь?
– Наверное.
Я кивнула.
– Значит, сосиски. Все равно у меня больше ничего нет. Черт, опять придется ехать в магазин!
Кофейник булькал, сосиски скворчали, а я думала, что жизнь вроде бы налаживается.
– Вот, – сказала я, ставя на доску, заменявшую стол, тарелку с аппетитно-румяными сосисками, кофейник и прочие милые сердцу мелочи, вкупе составляющие один из традиционных завтраков туриста. – Надеюсь, с кружкой управишься сам? А то так есть хочется, что переночевать негде.
Эдвард вскинул непонимающие глаза. Предупреждая дальнейшие вопросы, я пояснила:
– Просто присказка. Ну так как?
– Управлюсь.
– Вот и славно.
Я подцепила сосиску на вилку, мазнула ею по блюдцу с кетчупом и откусила чуть ли не половину. Вторым укусом я прекратила ее существование на бренной земле, зажевала хлебом и заполировала это дело изрядным глотком кофе. Утолив таким образом первый голод, я принялась наблюдать за действиями Эдварда. Он нанизал сосиску на лезвие, но то оказалось слишком широким и острым и прорезало ее насквозь. Сосиска упала на траву – к вящей радости караулившего неподалеку Тифона.
– Извини… – я практически услышала проглоченное «…те».
– Фиг с ней, с сосиской, я припрятала еще пару на случай… – очень хотелось сказать «атомной войны», но мне вовремя пришло в голову, что это выражение вызовет еще не один вопрос, поэтому я просто широким жестом обвела импровизированный стол рукой и попросила не стесняться.
Вторая сосиска не слетела с лезвия, зато проскочила аж до самой кисти. В конце концов мне надоело смотреть на мучения Эдварда, я отставила наполовину опустошенную кружку и сдернула чертов полуфабрикат. Эдвард выжидательно уставился на меня, и я снова подумала, до чего он похож на того, другого…
Тут мне пришла в голову одна идея.
– Так. Давай отвлечемся от пищи телесной и обратимся к духовной. Давным-давно мой… не помню кто поведал мне притчу. Подозреваю, что она докатилась до него через десятые руки и уже весьма отличается от оригинала. Короче, я понятия не имею, кто ее рассказал изначально – Конфуций или какой другой шибко умный китаец, но случилось так, что мудрец попал на тот свет. И ему подвалила удача побывать по очереди в аду и в раю. Ад представлял собой столовую с кучей столов, заваленных вкуснейшей снедью, но грешники все как один были несчастными, оборванными и голодными. Потому что взять эту пищу можно было только специальными палочками – фута этак в три длиной. И грешники никак не могли положить эту пищу себе в рот. Они дрались друг с другом, изобретали множество способов насытиться (ни один не работал) и, в целом, производили удручающее впечатление. Затем мудрец попал в рай. Там было все то же самое, за одним исключением: праведники были сыты, опрятны и довольны. В чем был их секрет? Очень просто – они кормили соседа напротив. Думаю, мораль этой истории в том, что настоящие ад и рай сокрыты в нас самих, но в данном случае моральный аспект меня мало волнует. Как ты смотришь на то, чтобы воспользоваться примером праведников?
Я перевела дух и посмотрела на Эдварда. Он выглядел слегка испуганным.
– Может, не стоит? Я могу тебя поранить… Сильно.
– Не беспокойся, – отмахнулась я, – умением есть с ножа я виртуозно овладела в походах, так что если не начнешь дергаться, все будет просто прекрасно.
И, не дожидаясь его ответа, наколола сосиску на свою вилку и сунула ему под нос. Эдвард смешно вытянул губы и откусил кусочек. Прожевал. Слабо улыбнулся.
– Вкусно.
– Теперь моя очередь.
Он подцепил сосиску на указательный «палец» и осторожно поднес ее к моему лицу. Я почти чувствовала его огромное напряжение, словно оно передалось через почву. Лезвие не дрожало, Эдвард сидел спокойно, но мне вдруг показалось, что он все силы положил на эту каменную неподвижность. Что совершенно никуда не годилось. Я не стала затягивать представление, грозившее обернуться пыткой, и, не мудрствуя лукаво, отмахнула от сосиски приличный шмат.
– Видишь, как здорово! А ты боялся. – Я прожевала и широко улыбнулась.
Вы когда-нибудь видели, как улыбаются глазами? Знаю, видели, и не раз. Книжные штампы набили оскомину, киногерои норовят что-то такое изобразить, можно увидеть, как близкие и родные искрятся весельем, если вы даете себе труд это заметить. Но я никогда не думала, что улыбка может соперничать с солнечным весенним утром. До сегодняшнего дня. Да, скажите, что это тоже избитая метафора. Вас там не было.
А я была.
– Кетчупа? Хлеба? – поинтересовалась я.
Эдвард помотал головой.
– А тебе?
– Тоже обойдусь.
И мы сидели, взапуски ели сосиски, весело переглядывались и улыбались друг другу
Эдвард улыбался забавно, лишь уголками губ, будто опасаясь выпускать в мир банальные улыбки, когда можно подарить ему настоящее сокровище. А я буквально купалась в этой внезапно зародившейся радости и испытывала странную гордость, оттого что вся она досталась одной мне.
В эти минуты он меньше всего походил на андроида.

Продолжение в комментариях

@темы: Фанфикшн

---

Что нашлось, леди и джентльмены, что нашлось!

[Master Of Smth]

Год выпуска : 2014
Аннотация: В конце фильма мы видим, как Ким рассказывает историю Эдварда Руки-ножницы своей внучке. Теперь, будучи подростком, Мегс начинает интересоваться историями, которые она услышала в детстве, вопреки желаниям матери. Годы не щадили Эдварда, который стал еще более отчужденным. Он стал находить странные и необычные вещи в темных залах замка на холме…



На русском есть два выпуска, вот здесь: www.jurnalu.ru/online-reading/comicsonline/edwa...

Это было неожиданно, но приятно.
И да, во избежание, рисовка очень сильно отличается от обложки. Совсем другая. Но неплохая. Весьма Бертоновская, пожалуй.

@темы: Остальное, Комикс, Ссылки

---

Удачное приобретение

[Edward Scissorhands.]

Пишет  +Lupa+:

12.11.2014 в 04:45

Прода.

Когда мы наконец затянули новое тело Эдварда в старый черный костюм, Ларри тихо вышел из мастерской, и я слышала, как он громогласно агитирует своих парней скататься до супермаркета за выпивкой и закуской, и радовалась, что старый друг подарил мне несколько спокойных часов – и всю ночь до рассвета, когда снова зашумит стройка, и Ларри с ребятами возьмутся помогать Дику, и будут шум и суета, быстрые решения и новые шаги к тому, чтобы превратить старый разваливающийся дом в мою мечту.

Интересно, как много осталось во мне от моей мечты?

– Вот и все, Эдвард. Мы тебя починили, – сказала я, зачем-то поправила пряжку у него на плече и отошла к окну.

За спиной заскрежетало, послышался глухой стук – тяжеловатое тело спрыгнуло с верстака, – и на плечо мне опустилась обтянутая черной кожей кисть. Широкие основания лезвий застыли в сантиметрах от моей щеки.

– Ты обманула.

– Да. Но я не жалею.

И это была правда. Об этой нарушенной клятве я не пожалею даже на Страшном Суде.

Тишина.

– Я тоже.

Рука убралась, и я обернулась.

– Хочешь, я отвезу тебя на могилу отца? – Я неловко улыбнулась и вдруг спохватилась: – Как ты себя чувствуешь?

Эдвард качнулся с пяток на носки и обратно, пошевелил «пальцами».

– Хорошо. Как новенький.

– Ну так как?

Эдвард опустил глаза, затем вновь посмотрел на меня.

– Отвези.

Тут было недалеко, и можно было дойти пешком, но мне хотелось прокатиться. Ветер врывался в салон через опущенные до упора передние стекла и ерошил мой «конский хвост» и воронье гнездо Эдварда.

– Ты знаешь, что я добавила свои волосы? – спросила я, не желая вдаваться в подробности. Если Эдвард знает – он поймет.

– Я чувствую, – последовал краткий ответ, и как бы мне ни хотелось самой расспросить поподробнее, я не стала давить. Еще будет время, когда вернемся.

Кладбище было пустым, как и тогда, когда я приезжала в первый раз. Честно говоря, оно показалось мне немного заброшенным. Возможно, в городе было еще одно кладбище – я не потрудилась узнать.

Могила в дальнем уголке тоже выглядела неизменной, за исключением засохших фиалок. Пока я, опустившись на колено, собирала сухие цветы, Эдвард стоял перед памятником, не двигаясь и не сводя с надписи взгляда. Он почти идеально вписывался в окружавшее нас утреннее безмолвие – такой же застывший и холодный. Но в этот раз я почему-то чувствовала под этим холодом какую-то энергию – пока не раскрывшуюся, возможно, еще не осознавшую себя. И меня не покидало ощущение, что все это – следствие моего вмешательства. Что, может быть, локон моих волос что-то добавил туда, в эту болезненную смесь сломленного духа и отвергнутой любви, в эту инакость и многолетнее одиночество.

Как бы то ни было, я решила, что стоит для начала просто дать Эдварду время, благо его у меня пока было навалом.

– Это был мой… отец Эдварда? – наконец спросил он.

– Это был твой отец, – твердо ответила я.

И не менее твердо знала, что не погрешила против истины. Если не брать в расчет биологию, чокнутый изобретатель был ближе всего к тому, что можно счесть родителем Эдварда.

– Он был не прав? – Эдвард смотрел на меня… ожидая чего? Что я прямо тут поведаю ему все тайны мироздания и разберусь в хитросплетениях их родственных отношений, от которых Фрейд и Юнг плакали бы в обнимку?

Я встала, ломая в руках сухие стебли.

– Не знаю, Эдвард. Правда не знаю. Вышло – как вышло. Как всегда в жизни и бывает. По крайней мере, если бы не он, тебя бы не было. Или скажешь, что это была ошибка? – Почему только я должна изобретать уместные ответы на неудобные вопросы?

Эдвард отвернулся от памятника и посмотрел в сторону моего автомобиля.

– Не скажу. Наверное, нужно поблагодарить…

Его слова прервал громкий прерывистый вдох. Мы обернулись. В нескольких ярдах от нас, за низким кустарником, стоял Томас Милтон – как опознала я – и смотрел на Эдварда немигающим взглядом.

Плохо дело.

Конечно, Милтон мгновенно ретировался, а Эдвард его не признал… зато я знала. И понимала, что, услышав наш диалог, Милтон уяснил главное: Эдвард – живой, и это тот самый «маньяк», который убил его брата.

– Кто это? – спросил Эдвард.

На миг я ощутила непреодолимое желание ответить, что не знаю, что это обычный горожанин, который никогда не видел людей с лезвиями вместо рук, что…

– Это брат Джима Милтона. Того парня, которого ты… убил, – ответила я.

Эдвард вздрогнул и повернулся в ту сторону, куда сбежал Милтон-младший.

– Он меня ненавидит, – констатировал Эдвард.

– Думаю, да, – согласилась я.

Эдвард повернулся обратно ко мне:

– Вернемся домой?

Я кивнула, соглашаясь, и он с нечеловеческой грацией проскользнул мимо меня, в доли секунды оказавшись подле джипа. Все-таки мы с Ларри молодцы.

Захлопнув водительскую дверцу, я покосилась на Эдварда.

– Как считаешь, поездка того стоила? – на пробу поинтересовалась я.

– У тебя будут неприятности? – ответил Эдвард вопросом на вопрос.

– Пока не знаю, – честно призналась я. – Кажется, этот Милтон тут не последний человек.


Вечер был теплым и длинным, и уже угомонилась бригада Дика, и Ларри уволок своих парней куда подальше, а я все сидела около костра, вопреки всем правилам пожарной безопасности разведенного посреди стройплощадки, и задумчиво перебирала струны. Завтра страшило меня своей неопределенностью – или, наоборот, определенностью, которая грозила перерасти в большие проблемы, если Томас не оставил надежду отомстить за смерть брата, которого никогда не видел.

Неслышно подошел Эдвард и опустился рядом, легонько огладив запястьем пригревшегося Тифона.

– Теперь все будет не так, как прежде? – спросил он, будто обращаясь к самому себе. – Надо приспособиться.

– Надо выжить, – поправила я, – и жить. Боже, Эдвард, не устраивай драму! Судьба дала тебе второй шанс – и весьма приличный! – чтобы жалеть тут о прошлом. Да, мы не знаем, как поменять тебе руки на что-то… более подходящее, но мы здорово тебя подлатали, так что в ближайшие сто лет можно не беспокоиться о поломке. – Я со стуком отставила гитару. – И вполне может быть, что скоро кто-нибудь решит проблему с руками. Эдвард, серьезно, мало кому удается начать все заново, да еще и с таким хорошим стартом.

– А если я не хочу? – вдруг резко отозвался Эдвард.

Я не менее резко повернулась к нему.

– А не пошел бы ты… Захоти.

Эдвард отвел взгляд и уставился на умирающие языки пламени. Я вздохнула и уползла в фургон – дом слишком пропах краской, чтобы там можно было нормально спать. Тифон – вот же жулик – остался с Эдвардом, греясь и таращась в огонь немигающими зелеными плошками.

Наверху башни все заплело побегами, и я рвала их, раня руки, но не в силах пробиться сквозь упругую сочную завесу.

– Жди! Я иду! Где ты? – раздался с другой стороны голос Спящего Принца, и я в очередной раз потерялась в том, кто и кого тут спасает, позволила себе расслабиться и только будто издалека, сквозь хрустальную стену наблюдала, как из мешанины стеблей проступает лицо – знакомое и чужое одновременно.

И я определенно не хотела знать, почему оно мне знакомо.


Сначала я даже не поняла, что именно меня разбудило. Какой-то шум снаружи. Это уж потом я подползла к двери и, затянув пояс халата, выкатилась на ступеньки фургона – чтобы обнаружить во дворе бравого офицера Тоббса – машину он, очевидно, оставил у подножия холма, – который на весьма повышенных тонах общался с Диком.

– Что за дела? – хрипловато и не слишком приветливо поинтересовалась я.

– Ему нужен какой-то Эдвард, – пояснил Дик, – а у нас таких нет.

Если до этого у меня во рту было суховато по случаю утра, то теперь там образовалась натуральная пустыня.

– Э… лейтенант, – я с трудом вспомнила звание этого пузана, – а что у вас за дело? Мы вроде тут никаких законов не нарушаем.

– Мистер Милтон подал заявление, где обвиняет некоего Эдварда в убийстве своего брата, Джима Милтона.

– Чушь! – невольно возмутилась я, заставляя мозги включиться побыстрее – что после сна было сложновато. – Его брат погиб пятьдесят лет назад, его тогда и на свете не было.

Тоббс пожал плечами:

– Мистер Милтон утверждает, что видел вышеупомянутого Эдварда и может найти свидетелей, которые подтвердят, что это именно он.

Я спустилась со ступенек и пересекла двор.

– Слушайте, – начала я доверительным тоном, – мистер Милтон, должно быть, ошибся. Если он кого вчера и видел – так это моего андроида. Экспериментальная модель. И он не имеет отношения…

– Мисс МакКормик, – прервал меня Тоббс, – мне абсолютно плевать, с кем там вас видели. Нам поступило заявление, мы обязаны его удовлетворить.

– Но как можно обвинить робота? – удивился молчавший во время нашего с лейтенантом разговора Дик. – У него даже удостоверения личности нет.

– Это уже не мое дело, – отрезал Тоббс. – Если нет удостоверения, будем разбираться, является ли он вообще гражданином Штатов и не нужно ли его депортировать. Если это робот, как вы, мисс МакКормик, говорите, – он снова повернулся ко мне, – то предоставьте необходимые документы. А сейчас я должен взять у подозреваемого подписку о невыезде и передать, что завтра его вызывают на допрос.

– Робот заряжается, – ляпнула я первое, что пришло на ум. – Но завтра мы с ним придем. С адвокатом.

– Как угодно, – согласился Тоббс, вручил мне бумаги и развернулся к воротам. – Кстати, вам, мисс, я бы тоже не рекомендовал покидать город.

URL комментария

---

Без слов

[Edward Scissorhands.]

11.08.2013 в 00:12

Пишет  Рената Бедро:

Без слов))

@темы: Истории из жизни, Фанфикшн, Фото

---

Удачное приобретение - продолжение

[+Lupa+]

Мы больше никогда не возвращались к этому дню, не обсуждали то, что узнали из дневников изобретателя. Тогда я просто вернулась через полчаса, решив, что этого времени достаточно для Эдварда, собрала тетради и убрала их обратно в потайное отделение бюро.

А на следующее утро Ларри объявил мне, что закончил работу. Я не поверила своим ушам, но он проводил меня в мастерскую.

Тело Эдварда все так же лежало на верстаке, но теперь оно ничем не напоминало то хаотичное сплетение механизмов, что я наблюдала недели назад. Блестели новенькие титановые суставы, сверкали сосуды из обшитого металлической сеткой пластика, сияли котел-желудок и сердце-насос. Вообще, в теле оказалось на удивление много пластика.

В ответ на мой вопросительный взгляд Ларри со значением поиграл бровями:

- Детка, ты же сама знаешь, что пластик, в отличие от любого металла, практически вечный. Вот мы и расстарались. – Он довольно кивнул на свою команду, стоявшую рядком и скромно потупившуюся – что выглядело чертовски нехарактерно для этих здоровенных и немного грубоватых парней.

- И когда… - я откашлялась, - когда ты собираешься монтировать голову?

- Да хоть сейчас, - расхохотался Ларри. – Только сделаем, пожалуй, небольшой перерывчик.

Дождавшись, когда его ребята покинут помещение, он утянул меня к окну и вытащил из кармана странную штуку, похожую на стимпанковый медальон:

- Зацени, что я выковырял из двигателя! Это было сверху, под крышкой в его центре. Ни к чему не крепилось, и я не вкурил, зачем оно там было вообще.

Я взяла загадочный предмет в руки и положила на подоконник, поближе к свету. Сердцевина медальона состояла из чего-то, напоминавшего темную, почти черную ткань в мелкий-мелкий рубчик. Я осторожно провела по ткани пальцем – и меня как током ударило: волосы. Те самые, которые изобретатель использовал, чтобы оживить Эдварда.

- Ларри, а ты оставил на двигателе эту нишу с крышкой? - с замиранием сердца спросила я.

- Угу, - сумрачно кивнул Ларри, - я что-то струхнул и решил не трогать то, назначения чего не могу понять. Тот мужик был явно совсем того, так что хрен угадаешь, что в этом механизме важно, а что так, для красоты.

- Спасибо, Ларри, - с большим чувством сказала я и чмокнула его в щеку.

Ларри расплылся в широкой улыбке и махнул своей лапищей, явно растрогавшись.

Положив медальон в карман, я вышла из мастерской и поспешила обрадовать Эдварда. Успела как раз вовремя, чтобы отогнать любопытного и вездесущего Тифона, уже успевшего сунуть усатую морду в коробку с головой Эдварда.

- Привет, - весело сказала я, - а у меня для тебя сюрприз!

Эдвард выжидательно уставился на меня. Я в который раз подумала, что, учитывая его немногословность и выразительную мимику, он мог бы сделать отличную карьеру как клоун мим, и невольно заулыбалась. Эдвард неуверенно улыбнулся в ответ.

- Ларри закончил работу! – торжественно провозгласила я.

- Закончил? – переспросил Эдвард.

- Да! Скорее всего, сегодня мы тебя уже соберем. Снова сможешь ходить и все такое, - я неопределенно помахала рукой. – Здорово, правда?

Не услышав ответа, я снова заглянула в коробку. Эдвард, будто бы в задумчивости, смотрел куда-то в пространство. Я внимательно вгляделась в его лицо и поняла, что вижу страх.

- В чем дело? Ты не рад? Что? Что не так?

- А если… если не получится? Если не заработает?

Черт, он озвучил мои потаенные опасения!

Я пожала плечами:

- Не знаю, честно. Но ты не умрешь, я уже обещала тебе. Если не сработает, подключу твою голову обратно к аккумулятору.

- Нет.

Это простое слово резко оборвало мои мысли и готовые сорваться с языка утешительные речи.

- В каком смысле?

- Не надо обратно, - пояснил Эдвард.

- Но ты будешь жить… - растерянно пробормотала я. – Мы с Ларри будем пытаться… Если не получится с первого раза, всегда можно попробовать второй, и третий, и…

- Нет, - повторил Эдвард и посмотрел мне прямо в глаза. – Я не хочу… так. Пообещай.

Сердце мое упало куда-то в пропасть.

- Что пообещать? – глухо спросила я, прикидываясь идиоткой.

Лучшее мое амплуа, чтоб его!

- Если ничего не выйдет, ты не подключишь меня обратно, - спокойно и четко пояснил Эдвард.

- Но… почему? – я никак не могла понять. Зачем действовать так радикально, если есть шанс? Бывает ведь, что с первого раза что-то не выходит, но нужно же что то делать! Нужно пытаться снова и снова, подниматься, когда падаешь…

- Не хочу жить в коробке.

Я задохнулась.

- Эдвард!

- Не надо, Габи. Пожалуйста.

И я проглотила все преисполненные оптимизма аргументы.

Я – наверное, впервые в жизни - не знала, что сказать.

И я совсем не хотела плакать.

Оно само.

Я сидела на кровати и тихонько всхлипывала. Не знаю, что думал в это время Эдвард, но он вдруг спросил:

- Габи, ты плачешь… обо мне?

Я всхлипнула чуть громче и кивнула. А потом, на случай, если он не видел, добавила:

- Да, придурок ты механический.

- Почему? – забавно, но его удивление было искренним.

- Да потому что не хочу тебя терять! – в сердцах вскричала я. – Потому что привязалась к тебе, как к родному. Потому что ты замечательный!

- Правда?

Нет, я сейчас сама его убью!

Я спустилась с кровати и устроилась на коленях на полу – так, что моя голова оказалась почти вровень с головой Эдварда.

- Нет, блин, шучу я так! Конечно, правда, а ты как думал?! Думал, что можно быть вот таким… таким, как ты, влезть в душу, запустить в нее свои лезвия, а потом просто исчезнуть – и все? Фьють – и нету? И я тебя сразу забуду и буду жить весело и припеваючи? Ла-ла-ла и все такое? – мой голос хрипел и прерывался от слез, но я продолжала: - Нет, дружок, не выйдет. Поздняк метаться. Честно, я никогда не думала, что смогу еще к кому-то на этом свете так привязаться, думала, что мой лимит привязанностей исчерпан до донышка. И тут ты… Эдвард, пожалуйста, не заставляй меня… - тихонько попросила я.

Эдвард на секунду прикрыл глаза, открыл – и я поняла, что ничего не вышло. Это было не специально и искренне, но я все же надеялась его переубедить.

- Прости, Габи, - так же тихо ответил он.

Я кивнула и вытерла слезы. Внутри по-прежнему все кипело, но я пыталась справиться с собой, смириться с тем, что выполню его волю, даже если это будет означать его смерть.

Даже если я навсегда потеряю Эдварда.

Я наклонилась и поцеловала его в лоб.

- Обещаю, - прошептала я.

Вскоре пришел Майк, и мы с ним проделали обратный путь до мастерской, перетаскивая голову, аккумулятор, насос и прочее.

Ларри уже поджидал нас – он все приготовил и сейчас нервно перекатывал перед собой отвертку.

- Ну наконец-то! – приветствовал он наше появление.

Для головы было отведено место на отдельном столике возле верстака, и мы с Майком, поднатужившись, водрузили на него коробку и прочие причиндалы. Ларри демонстративно, с хрустом, вывернул пальцы и зашел к верстаку со стороны шеи тела.

- Ну что, приступим, - возвестил он, и мы приступили.

Сперва Ларри запустил новый двигатель – на всякий случай он и к нему присоединил аккумулятор, потому что по его словам «знать не знаю, на чем он работал у старого психа, может, на космических флюидах, а пока не соберем, пусть так». Новый насос работал четко и совершенно бесшумно – пока вхолостую гоняя воздух, но скоро, очень скоро…

На сей раз мы переключали «кровеносную систему» в восемь рук, и удалось обойтись вовсе без потери жидкости. Кровь заполнила новенькие трубки и весело обежала все тело, разбавляя алым блеск металла. Временный насос был остановлен, и теперь слышалось лишь бодрое стрекотание перебранного и отремонтированного двигателя. Настал черед самой головы. Я скрестила пальцы и вместе с Ларри закопалась в сплетение проводов, не желая никому передоверять эту тонкую и сложную работу.

Наконец все было готово.

Ларри щелкнул переключателем, вырубая аккумулятор – и двигатель будто споткнулся. Начал замедляться, останавливаться…

- Давай же, ну давай, - взмолилась я, прижимая руку к груди.

И нащупала в кармане позабытый за переживаниями последнего часа медальон.

- Погоди, Ларри, мы кое-что забыли!

Я откинула крышку на двигателе и сунула медальон в углубление. Ничего не произошло. Двигатель продолжал замедляться. Я запаниковала.

- Включи обратно! – заорала я, в этот момент пуская побоку все, что пообещала Эдварду.

Я не могла просто сдаться и позволить ему уйти. Должен быть шанс.

Ларри посмотрел на меня и сделал знак команде сваливать – все равно их присутствие ничем не могло помочь.

Мы вместе проверили каждый узел в теле, сверяясь с чертежами изобретателя и новыми, сделанными мной. Все было в полном порядке, все должно было работать. Но не работало – мы снова отключили аккумулятор, и мотор не работал. Ларри положил руку поверх моей, в отчаянии вцепившейся в верстак.

- Ну, мы попытались. Я еще в самом начале говорил, что не понимаю, на чем работает этот хренов двигатель, - утешающе сказал он.

Нет!

Не верю.

Там есть что-то еще. Что-то, что понял старик.

Я зажмурилась, вспоминая все, что прочитала в дневниках, все, что видела в записях. И открыла глаза.

Если механика… если наука бессильна, значит, должно случиться чудо. Нужно только подтолкнуть его.

Я закусила губу и перебросила завязанные в хвост волосы через плечо. Как назло, поблизости не оказалось ножниц. Тогда я просто перехватила поудобнее один из «пальцев» Эдварда. Рыжий локон упал на верстак возле бедра Эдварда, и я поспешила подобрать его, чтобы не испачкать.

Откинула крышку углубления, где покоился медальон. Главное – не останавливаться и не задумываться над абсурдностью всего, что ты делаешь. Я вынула медальон и вогнала отвертку в щель между его половинами. Он распался – я едва успела подхватить верхнюю половину: черные волосы чуть было не высыпались из нее. Нет уж, я не собиралась ничего отбирать, наоборот, хотела добавить. И я присоединила свои волосы к волосам Эдварда – того, давно умершего. Мечтателя, который отдал частичку своего характера, своей души. И почти возродился заново в искусственном теле. Нет, не сам, не личностью, а именно душой, самой основой, определяющей поступки, мысли, чувства. Даже лишенная памяти прошлой жизни она не изменилась. Я не знала, на самом ли деле отдаю в этот момент часть себя, чтобы оживить Эдварда, но даже если бы была в этом уверена – поступила бы так же. Потому что та самая основа, определяющая поступки, говорила мне, что я лишь один раз до сих пор сделала что-то настоящее в своей непутевой жизни. Когда решила оставить Дару. Когда отказалась от всего, что было частью меня прежде, чтобы привести в мир новую жизнь. И теперь собиралась отдать часть меня, чтобы не позволить другой жизни уйти из этого мира.

Я собрала медальон и вставила его обратно. Кивнула Ларри.

Ничего.

Двигатель снова замолчал.

Значит, должно быть что-то еще.

Нужно пробовать. Снова.

Вдруг, словно по наитию, я взялась за то же лезвие, которым только что отрезала прядь, и сжала ладонь. По металлу заскользили красные капли, и я отдернула руку. Глубоко вздохнула и положила ладонь на медальон.

Углубление быстро наполнилось кровью, она потекла наружу, заливая двигатель, а я все держала ладонь на сердце Эдварда.

И ждала.

Спустя целую вечность, наполненную страхом, надеждой и какой-то поразительной верой, сродни фанатизму, двигатель вновь завелся.

Сам.

Чудо, которое я так ждала, свершилось.

@темы: Фанфикшн

---

Эволюция

[Edward Scissorhands.]

23.11.2012 в 22:39

Пишет  Зверец:

“Эволюция Джонни Деппа“ иллюстрации художника Jeff Victor

@темы: Забавности, Остальное, Фанарт, Наблюдения

---

Вернулся

[Edward Scissorhands.]

22.11.2012 в 02:45

Пишет  Рената Бедро:

Эдвард возвращается...
Ребята, готовьтесь к... Не знаю, к чему... К запланированному Концу Света, я полагаю... Это серия Гриффинов про Эдварда... Мама-Джага, ЧТО? ЭТО? ЗА? ТЕКСТ? Чёрный йумор?

Эдвард Руки - Ножницы :

"Ок, я прекрасная ночная нянька, а вы заслуживаете ночного сна, не беспокойтесь о малыше. Я буду так трепетно заботиться об этом бесценном маленьком даре и, когда вы проснётесь отдохнувшими, ваш прекрасный младенчик будет улыбаться солнечным лучикам. (уходит, возвращается) Он мёртв. "


Хотя голос Джонни, конечно, обнадёживает... Ну ладно, дождёмся воскресенья, когда эпизод выйдет целиком... *сидит, подперев щеку рукой и боится*

@темы: Инфа, Остальное, Видео

---

Нарылась картиночка)

[derevotakoe]

@темы: Фанарт

---

Тайна

[Edward Scissorhands.]

22.10.2012 в 23:13

Пишет  Рената Бедро:

Тайна
Вы думаете, Ким никогда больше не приходила к нему в замок? Да? Конечно, она сама это сказала, но правда ли это? Для кого-то - правда. Так спокойнее, так безопаснее, а на самом деле было вот, что...
*
Эдвард продолжал тихо жить в замке, пока канитель не улеглась... Пока горожане не позабыли о том страшном Рождестве.
Эдвард знал, что Ким больше не придёт, но продолжал ждать её - изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, зимой, весной, летом, осенью...




Его никогда не покидала надежда.

Но тоска и тревога были сильнее.

И вот однажды на дорожке сада появилась большая белая кошка. Она пришла внезапно и, словно, ниоткуда. Пришла, запрыгнула к Эдварду на колени, громко замурлыкала, свернувшись клубком...

Белая кошка стала приходить каждый вечер, перед закатом, а уходила перед рассветом. Тихо и бесшумно исчезала, чтобы вернуться завтра.
И, хотя, раньше в окрестностях никаких кошек не было - ни серых, ни белых, Эдварду она казалась смутно знакомой. Его всякий раз неизменно охватывало сильнейшее дежа-вю и странно сжималось сердце...

(продолжение следует)

@темы: Истории из жизни, Фото

---

[I NADEJDA]

(c) scissorhands20th.blogspot.com/2011/02/la-nuit-r...

@темы: Фанарт

---

Happy Halloween!

[Jack-Dow]

Kartinka, pravda ne halloweenskaja...

klik-klak

---

С днём рождения, Создатель!

[Edward Scissorhands.]

@темы: Истории из жизни, Инфа, Остальное, Фото

---

Сестрёнка на Танибате-2012 (продолжение)

[Edward Scissorhands.]

07.07.2012 в 22:43

Пишет  Рената Бедро:

Новости с полей))
Фотки будут вперемешку, потому что поступают спонтанно)) Фоток - многа!!

@темы: косплей,, Остальное, Фанфикшн, Фанарт, Фото

---

Сестрёнка на Танибате-2012

[Edward Scissorhands.]

09.07.2012 в 23:32

Пишет  Рената Бедро:

А вот и ВИДЕО!! Снежичка - живьём!!!
Вот оно, солнышко наше)))

@темы: косплей,, Остальное, Фанфикшн, Фанарт

---

Хэнд-мэйд

[Edward Scissorhands.]

12.07.2012 в 07:13

Пишет  Рената Бедро:

Какого Эдьку подогнали в СОО на Дайрях!

термопласт, кожа, алюминий, медь, натуральные волосы.
И лицо! ЛИЦО!!! Живое и настоящее! Эдькино! Просто ВАУ!!
АПД:

Парень из Киева оказался! http://vk.com/id29943953

@темы: Куклы, Фанарт

---

Фанарт

[Edward Scissorhands.]

@темы: Фанфикшн, Фанарт

---

Преврати меня в человека. Глава 4.

[Королева Кубков]

Название: Преврати меня в человека
Автор: Дева Озера
Фэндом: Эдвард Руки-Ножницы
Персонажи: Эдвард / Элис Гринвуд
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Фэнтези, POV
Предупреждения: ОЖП
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Описание: Прошло много лет после показанных в фильме событий. Эдвард всё так же беспросветно одинок в замке на холме. Но однажды к нему в замок приходит девушка. И, как выясняется позже, девушка не совсем обычная...
Публикация на других ресурсах: только с указанием автора

Пожалуйста, комментируйте, чтобы я могла понять - стоит ли мне продолжать писать задуманное.


Глава 4.

Но на следующий день она не пришла. И после – тоже… Сначала я не беспокоился, просто ждал, думал, что Элис появится вечером, как и вчера. Она ведь предупреждала… Лишь когда наступила ночь, я начал понимать, что вряд ли ещё когда-нибудь девушка вернется сюда. Но и на следующий день я ещё на что-то надеялся: смотрел на ворота и ведущую к ним тропу, вслушивался в каждый шорох. Всё это время в моём замке не смолкало радио – единственное подтверждение того, что Элис действительно была здесь, а не привиделась мне в бесконечном одиночестве. Это странно - слышать чужие голоса там, где уже долгие годы звучал лишь мой… Но сегодня утром всё стихло. Наверное, сели батарейки, как и говорила Элис. Теперь я отчётливо понимал, что она больше не придёт. Зачем я ей нужен? Видимо, сначала её привлекла моя необычность, как когда-то давно жителей города. Но я отказался идти с ней, и Элис потеряла ко мне интерес. На самом деле я думал о её предложении ещё тогда, сразу после того, как она ушла. Я знал, что люди не смогут принять меня, что я навсегда останусь для них чужим – мой прошлый горький опыт слишком хорошо это показал. Я мог рассчитывать лишь на роль странной забавной игрушки, которая однажды неизбежно надоест. И чем это может обернуться, я помнил… Но, видимо, уже слишком устал от одиночества и в глубине души всё ещё мечтал обрести друзей, и хотел бы, чтобы кто-то меня понимал, но вряд ли люди настолько изменились за эти годы. Наверное, одиночество – судьба для таких, как я, и остаётся только смириться с неизбежным. Даже ведьма не пожелала общаться со мной. Не пожелала… А что, если Элис не пришла не потому, что не хотела, а потому, что не смогла? Вдруг с ней что-то случилось? Эта мысль меня встревожила. Может, ей нужна помощь? Хотя она – ведьма, а я - незавершённое подобие человека с ножницами вместо рук… Я ничем не смогу ей помочь, что бы ни произошло… Но как же тяжело сидеть здесь в неведении! Прожив в одиночестве много лет, я привык не обращать внимания на течение времени, но сейчас каждый час казался длиннее десятилетия. Как узнать, что с Элис на самом деле? Что делать? Спуститься в город? Нет, я не могу… Хотя она сказала, что её дом стоит у самого подножия холма… Вряд ли кто-то увидит меня по дороге к нему… И ведь сейчас мне не нужно там оставаться – я лишь проверю, всё ли в порядке с Элис, и вернусь. Если она просто не хочет меня видеть, я хотя бы буду знать, что с ней всё хорошо, но её больше не нужно ждать. А если нет? Что же могло произойти… И чем я смогу помочь, что бы там ни было?! Но всё-таки лучше узнать наверняка, а там будет видно... Я не находил себе места весь день. И поздним вечером наконец решился.
Уже долгие годы я не спускался с холма. Ни разу после той ночи… Я боялся, что кто-нибудь заметит меня, и надеялся, что в сумерках мой странный вид не будет бросаться в глаза. Дом Элис я нашёл сразу – он единственный стоял у самого подножия холма, несколько поодаль от других. Кажется, его построили не так давно, уже после того, как я покинул город. Зелёные стены под красной черепичной крышей… И высокий забор, выкрашенный всё той же зелёной краской. Его я преодолел без труда - калитка была распахнута настежь. Свет в окнах не горел. Элис нет дома? Она ведь говорила, что не ложится спать в такое время… Я поднялся по ступеням крыльца, взялся за дверной молоток и постучал. От этого движения дверь неожиданно отворилась, тихо скрипнув. Я окликнул Элис. В ответ не раздалось ни звука… Помедлив немного, я нерешительно переступил порог. И успел сделать лишь несколько шагов вперёд, как дверь за моей спиной с резким грохотом захлопнулась.

@темы: Фанфикшн

---

Самое большое желание Эдварда

[Китти Карла-Маркса]

На каникулах решила перевести немецкий фик, англичан и без меня хватает, теперь выношу на суд читателей. Вообще опыт в переводах у меня небольшой(но надо же когда-то начинать? ), поэтому текст местами сыроват, так что рада буду комментариям, критике и помощи.
Автор:Nici
Переводчик: Китти Карла-Маркса
Название:Edward´s größter Wunsch Самое большое желание Эдварда
Оригинал: deppheads.com/index.php?page=Thread&threadID=70...
Дисклеймер: автор от всего отписывается, я тоже мой только перевод, ошибки и опечатки.
Рейтинг: PG
Предупреждение: смерть персонажа
Пейринг: Эдвард/Ким, Ким/ОМП
Жанр:гет, романтика, ангст, Deathfic
Размер: Мини
Статус:закончен
Публикация на других ресурсах: с этой шапкой и ссылкой на меня любимую
Самое большое желание Эдварда
Прошло много лет с тех пор, как Эдвард пришёл в маленький городок и был изгнан оттуда. Шли годы, никто не приходил к замку, потом что думали, что Эдвард умер, ворота были крепко заперты, и запечатанный ничем не рисковал.
Но искусственный человек жил, день за днем​​, и часто мечтал о том времени внизу, среди людей, но в основном он думал только о своей Ким.
Она начала подниматься к нему, тайком пробиралась через щель в заборе, так чтобы никто её не увидел, падала в его объятия, и они часами говорили друг с другом. Он любил ее бесконечно, как и она его, но не было никакой надежды на их совместное будущее, это они хорошо знали, и пользовались запрещенной жизнью в замке.
Но постепенно, её посещения становились реже, а однажды она рассказала Эдварду о новом соседе, скорее мимоходом, однако, чувствительный человек с руками-ножницами услышал из ее голоса, что она действительно чувствовала. Поэтому однажды он сказал ей, чтобы она уходила и больше никогда не возвращалась к нему.
Хотя она противилась ему, не желала его слушать, он не допускал возражений, ведь не иметь разрешения любить её это одно дело и совсем иное потерять её ради другого, этого он не мог вынести.
Он был свидетелем того, как она держась за руки с другим, ходила с ним по улицам. Эдвард наблюдал как она собирала свои вещи в большой движущийся фургон и уезжала, с ней Эдвард потерял свои сердце, оно сломалось на тысячу кусков чистой боли.
С тех пор пошло много лет, одиноко и не живя, он провёл их в глубоком трауре.
Теперь наступает Рождество, 23 декабря. Традиционно, к большому празднику, все жители маленького городка встречаются в соседнем населённом пункте, в народном доме, где быстро обмениваются мыслями о предстоящем празднике.
Заснувшие и пустые дома лежат перед Эдвардом, как всегда в это время года он вырезает скульптуры изо льда, там самым создавая великолепный снег. Красочные огни украшенных домов освещали темноту, Эдвард стоит высоко наверху и плачет никому незаметными слезами.
Один в сверкающей темноте, упиваясь мыслями о прошлом. Его работа прерывается шумом, который он не может понять. Что-то сказочно звенит, он поворачивается и застывает. В далёком, тёмном углу сада он замечает, как одна из его фигур начинает двигаться, боязливо, но тем не менее с любопытством, она подходит на несколько шагов к нему.
Вдруг она вырастает, её лицо приобретает человеческие черты, волосы становятся золотистыми, глаза тёмно-синими и они сверкают невообразимой красотой. На её теле белое платье, которое мягко облегает её и её голос, который говорит с ним, звучит так красиво,как он никогда раньше не слышал.
«Почему ты смотришь на меня так на доверчиво?» мягко спросила она и соскользнула с предъестала.
«Я женщина из твоих фантазий, ты меня создал»
Недоверчивый, он смотрит на нее широко раскрытыми глазами.
«Я...Я создал тебя?» Его голос дрожит, он не верит тому, что видит.
«Да, Эдвард, ты сделал меня изо люда, Каждый день ты творил, развивался и просыпался для жизни. Теперь наступило самое подходящее время, и я должна хорошо выглядеть.» Она рассмотрела себя и коротко засмеялась, ему показалось, что вместе с этой улыбкой всё засияло.
«Ты создал меня из своих воспоминаний, и все о любимой Ким, которая в браке с другим, а тебя оставила разбитым. Но не стоит беспокоится о ней, она счастлива со своим мужем и детьми.»
Эдвард недоуменно смотрит на неё, он поражён тем, что это женщина знает всё.
Он хочет знать: «Зачем ты пришла ко мне?»
«Чтобы освободить и подарить тебе то, что ты больше всего желаешь.» Она ходит вокруг него, останавливается перед ним и проводит по его бледной зажившей щеке.
«Не любовь твоё истинное желание, то, что ты хочешь глубоко в себе, это нечто иное. Желание быть человеком, не только чувствовать себя, как они, а выглядеть точно также. Ты полностью в плену своих эмоций, носишь их внутри себя, и даже самая большая любовь не изменит твою жизнь, сначала ты должен научится принимать себя.»
Он склонил голову: «Я не могу, пока я так выгляжу... Да, я хочу быть человеком, как и все другие, выглядеть также, чтобы ни у кого больше не было страха предо мной.»
Она положила обе руки на его плечи.
«Эдвард, они боятся не тебя, а того чего не видят. Они не понимают твоей истиной красоты, сокрытой внутри тебя, это чистая, невинная красота, которая делает тебя особенным. Ты уникален, и они этого не допускают, в их упёртых головах каждый должен выглядеть как другой. Но ты, который достоин любви и уже испытал её благодаря Ким, которая видела тебя, какой ты на самом деле. Почему ты хочешь изменить себя?»
Его взгляд так бесконечно печален, когда он смотрит в глаза красивой женщине.
«Потому что я совсем один»-еле слышно прошептал он.
Она снова дарит ему эту тёплую улыбку. «Ты хочешь быть настоящим мужчиной?» с любящим голосом спрашивает она его. Он только слабо кивает.
«Твоё желание сбудется». Теперь он поднимает голову и глубокое недоверие распространяется на его лице.
Незнакомка прикоснулась к его ножницам и вдруг весь сад озаряется светом множества красивых цветов. Эдвард чувствует, как он пульсирует у него в руках и добирается до острых как нож инструментов, которые он больше не может видеть из-за яркой игры света, и по его телу сразу течёт сильное чувство освобождения. Он смотрит на себя и не может в это поверить.
У него есть руки, настоящие человеческие руки, пальцами которых он может двигать. Эдвард чувствует как слёзы радости бегут по ободу его лица, и он оставляет их свободно течь.
«Это невероятно … просто невероятно … »-Бормочет он и ещё раз смотрит на неё.
Женщина в белом платье подходит к нему и берёт его руки.
«Ты можешь почувствовать моё прикосновение?»
"Да, я могу, и это замечательно». Он ответил, сияя.
«Доверяешь ли ты мне, Эдвард?» Он смотрит на нее и кивает почти незаметно, а потом говорит с уверенностью: «Да, я доверяю».
«Я покажу тебе место, где нет злобы, ненависти и зависти, где можно жить счастливо и оно не такое мрачное, как этот старый замок. Было бы очень хорошо, если бы ты пошёл вместе со мной».
Он долго не обдумывал, что он может здесь потерять? Он больше никогда не получит назад свою большую любовь, никто не ждёт его здесь, так почему бы не последовать за этой чудесной женщиной?
«Я бы с удовольствием хотел бы сопровождать вас» отвечает Эдвард, и она его обнимает.
Жители города обратили внимание на странные игры света на верху горы и поспешили прибежать. Никто не приходил на эту территорию после пятидесятилетнего инцидента с мальчиком и «монстром, но сейчас любопытство взяло верх. Как правильно жители не верят в сказку про человека с руками-ножницами, рассказываемую им бабушками и дедушками, до сегодняшнего дня не имелось признаков, что здесь кто-то жил. Однако теперь они точно хотят знать это, и полиция прорывается сквозь стальные цепи.
Наступило позднее время ночи, началось 24 декабря, когда пара смельчаков осмеливается пойти вверх. Всюду можно увидеть ледяные скульптуры, очаровательно красивые, они светятся в лучах карманных фонарей,взгляд падает на особенную женщину, стоящую на коленях и смотрящую на землю.
Также они обнаруживают Эдварда, который прислонился к ледовой женщине с довольным выражением на лице. Он обнимает её, но не двигается.
Один из мужчин осторожно подходит к нему и щупает его пульс на шее, но он чувствуется, совсем не чувствуется.
Но его руки-ножницы, по-прежнему глубоко во льду статуи.
Эдвард умер рождественской ночью, укутанный чудесной мечтой, предоставлявшей последнее желание, как и всем другим.
Но упёртые, упрямые люди, которые нашли его, к сожалению, не поймут.
Потому что это требует понимания и терпимости к тому, кто необязательно должен выглядеть как человек,...

@темы: Перевод, Фанфикшн

---

Сестра

[Edward Scissorhands.]

17.06.2012 в 23:01

Пишет  Рената Бедро:

Снежик и снежинка
Моё солнышко меня порадовало... А я порадую вас.

@темы: Остальное, Фанфикшн, Фанарт, Видео, Фото, Косплей,

---

Преврати меня в человека. Глава 3.

[Королева Кубков]

Название: Преврати меня в человека
Автор: Дева Озера
Фэндом: Эдвард Руки-Ножницы
Персонажи: Эдвард / Элис Гринвуд
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Фэнтези, POV
Предупреждения: ОЖП
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Описание: Прошло много лет после показанных в фильме событий. Эдвард всё так же беспросветно одинок в замке на холме. Но однажды к нему в замок приходит девушка. И, как выясняется позже, девушка не совсем обычная...
Публикация на других ресурсах: только с указанием автора

Пожалуйста, комментируйте, чтобы я могла понять - стоит ли мне продолжать писать задуманное.

Глава 3.

Ведьма… У отца была большая книга – «Сказки народов мира». Всё, что я знал о ведьмах, я почерпнул именно из неё. И потому теперь находился в полнейшем замешательстве, ведь то, что было там написано, в моей голове совершенно не вязалось с образом девушки, так неожиданно сделавшей мой вчерашний день непохожим на все остальные. Ведьмы из сказок были стары, некрасивы и злы, а Элис… Распущенные чёрные волосы, зелёные глаза, длинное тёмно-синее платье... И звенящий сотнями маленьких серебряных колокольчиков смех. Казалось, он всё ещё звучит в моём саду.
Я не слишком верил в то, что сегодня или когда-либо ещё она вернётся сюда. Зачем ей это? Просто пожалела странное никому не нужное существо, не хотела обидеть. Должно быть, она давно уже и думать забыла о данном сгоряча обещании прийти ко мне снова. С людьми так часто бывает. Наверное, с ведьмами тоже…
Было уже далеко за полдень, когда вдруг скрипнула дверь и на лестнице раздались шаги. Вряд ли это мог быть кто-то другой - Элис всё-таки пришла! Спустя минуту я уже видел её поднимающейся по ведущей на чердак лестнице. Когда девушка преодолевала последние ступени, я на мгновение испугался, вспомнив, чем этот подъём обернулся для неё вчера. Как всегда, это отразилось на моём лице, и Элис привычно рассмеялась:
- Не волнуйся – сегодня я в более удобной обуви.
Одета она была действительно совершенно не так, как накануне: джинсы, футболка, кроссовки, а на спине – рюкзак, и, судя по всему, отнюдь не пустой.
- А я уже думал, что ты не придёшь…
- Ой, надо было тебя ещё вчера предупредить, что по утрам ходить в гости я обыкновенно не слишком-то расположена. Ложусь с петухами, встаю после обеда – типичная сова. Пока проснулась, пока собралась… - она поставила рюкзак на пол и извлекла из него какой-то большой предмет. Кстати, вот: ноутбук я взяла, так что можем прямо сейчас заняться восполнением пробелов в твоих знаниях о мире за этими стенами. Если сам ты не против, конечно.
Против я не был.
Ноутбук оказался довольно странной вещью. Сначала я принял было его за что-то типа телевизора, только такого, который можно постоянно носить с собой, и высказал это вслух, чем, видимо, снова рассмешил гостью. Тогда она принялась объяснять мне, что, хоть с помощью этого предмета и можно смотреть фильмы и передачи, как и с помощью обыкновенного телевизора, он всё-таки куда более полезен. Если быть честным, я понял далеко не всё из её слов. Казалось просто невероятным, что с помощью всего одной вещи можно, например, читать, слушать музыку, смотреть фотографии, узнать ответ практически на любой вопрос и даже общаться на расстоянии – письмами или как по телефону. Впрочем, телефон у Элис тоже был, и поразил меня немногим меньше, чем загадочный ноутбук. Я не удержался от вопроса:
- Зачем нужен телефон? Есть ведь этот… ноутбук…
- Но ноутбук-то у меня далеко не всегда с собой. Конечно, в некотором смысле бывает удобнее связаться с человеком таким образом – можно, например, даже видеть лицо собеседника, но вот только тогда нужно, чтобы у обоих были включены ноутбуки, да ещё и Интернет ловил. Так что этим чаще всего пользуются дома.
После такого объяснения вопросов у меня лишь прибавилось, но задавать их я не стал, решив, что всё равно вряд ли пойму что-то, пока не увижу собственными глазами.
- Эдвард, ты знаешь, что такое кино?
- Да…
- Значит, объяснять не придётся. Сейчас только выберу подходящий фильм. Так, что тут у нас… «Ворон», «Хатико»... Нет, боюсь, для подобного ты можешь оказаться слишком впечатлительным, - Элис как-то странно посмотрела на меня. – «Сонная Лощина» тем более не подходит… Ладно, будем смотреть «Дом у озера».
Во время просмотра приходилось часто прерываться, потому что у меня возникало много вопросов, и Элис терпеливо отвечала на них.
Когда фильм закончился, она спросила:
- Ну как? Понравилось?
- Да… - я пытался разобраться в своих впечатлениях, но мысли немного путались.
- Ты невероятно многословен… - девушка рассмеялась.
- Элис... А каково это - быть ведьмой? – спросил я невпопад. Мне очень хотелось понять, кто же всё-таки моя гостья.
- Ну… - Элис задумалась. – Я такой родилась, и смутно представляю, что значит быть обыкновенным человеком. Нет, знаю, конечно, но вот чтобы примерить это на себя… Я вижу и слышу то, что недоступно людям… А в остальном не слишком-то опытна. Использую иногда, правда, некоторые уловки, способные несколько облегчить существование, но это мелочи в основном. Наколдовать себе несметные богатства и вечную жизнь можно только в сказках… - и снова смех. - Кстати, о жизни: Эдвард, ты же практически всё время проводишь на чердаке или в саду?
Я кивнул.
- А где ты спишь? И чем питаешься, если никогда не спускаешься в город?
- Я могу очень долго не есть… И сплю редко…
- Да уж, объяснил… Слушай, не лучше ли тебе пойти со мной? Можешь жить в моём доме – там, конечно, сплошной хаос царит, но всяко комфортнее, чем здесь.
- Нет! – мой голос отозвался гулким эхом.
Элис смотрела на меня, слегка прищурившись:
- И чем же тебя так напугало моё предложение, что ты даже кричать научился? Боишься жить под одной крышей с ведьмой – скажи прямо.
- Нет… Это не так… Пожалуйста, не обижайся…
И я рассказал ей всё то, о чём умолчал вчера. То, о чём мне до сих пор было больно вспоминать. То, забыть о чём я не мог. Жизнь среди людей… Ким… Обезумевшая толпа… Смерть Джима…
Элис выслушала меня, не проронив ни слова. Лишь когда я замолчал, она сказала:
- Знаешь, город сильно разросся, да и люди очень изменились. Сейчас все заняты исключительно собой, до других никому и дела нет. Я вот приехала сюда три месяца назад, и до сих пор даже не знаю, как зовут соседей. Тем более что с того времени прошло уже столько лет! Всё забыто: те, кто видел это собственными глазами, давно уже мертвы, и даже если они и рассказывали эту историю своим внукам и правнукам, то те вряд ли запомнили её, восприняв лишь как очередную сказку. Тебя никто не узнает. И уж точно в тюрьму спустя столько лет не посадят: есть такое понятие у юристов - «срок давности». Так вот ты живёшь здесь в полном одиночестве уже раз в десять дольше. В конце концов, ты можешь просто не выходить из дома – сад у меня тоже есть, так что тебе будет, чем заняться. А если кто из соседей и увидит, я что-нибудь придумаю: не зря же я ведьма, в самом-то деле… Ну так что?
Я покачал головой.
- Ладно, дело твоё... Но если всё-таки передумаешь - мой дом отсюда ближе остальных, практически у подножия холма. Я буду очень рада.
Мы еще некоторое время провели вместе. Элис ставила мне послушать свои любимые песни, показывала фотографии, рассказывала о жизни за стенами замка…
Она уже было собралась уходить, когда спохватилась, вспомнив что-то:
- Я кое-что тебе принесла, - девушка достала из кармана рюкзака небольшой странный предмет. – Это – радио. Смотри: чтобы включить, нужно передвинуть вот этот рычажок. Так, отлично… Ловит, правда, только местную радиостанцию, зато будешь знать, что в городе происходит, да и музыку какую-никакую они крутят. Надоест – тот же самый рычажок повернешь обратно. Думаю, даже ножницами справишься. Когда сядут батарейки – заменю. Так что не скучай пока, а завтра я обязательно к тебе приду.

@темы: Фанфикшн