Эгоистичная веселая сволочь. (с)К. // Все думают, что я - циничная прожженная стерва, а я - наивный трепетный идеалист. (с)Соломатина
* * *
Чужак дернулся и упал навзничь. Раздался пронзительный звук, словно по камню проскребли ножом. Я медленно поднялась, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, и сделала шаг по направлению к нему, все еще держа на мушке его голову и светя в глаза фонариком.- Кто ты? Что ты здесь делаешь?
- Эдвард. Я здесь живу.
Голос, господи, какой у него тихий и дрожащий голос… Испуганный.
Хорошо, что испуганный. Я глянула на свою трясущуюся руку – пистолет ходил ходуном – и подумала, что стоит держаться поувереннее. И тут его слова просочились, наконец, сквозь адреналиновый барьер.
- Эдвард? – переспросила я недоверчиво и подошла поближе.
Незнакомец попытался отползти. Раздался все тот же отвратительный скрежет. Лезвия – догадалась я. Он их где-то прячет, выжидая, когда я расслаблюсь и позволю себя прирезать. Не дождется.
- Покажи руки! – потребовала я.
читать дальшеЭтот странный тип поднял правую руку, опираясь на локоть левой. В свете фонарика ярко сверкнула сталь.
- Я же велела бросить оружие! – завопила я и на всякий случай отступила назад.
- Я… не могу. Это рука, – как-то обреченно ответил незнакомец и пошевелил лезвиями.
- Иди ты?!
Я едва не рассмеялась от абсурдности ситуации. Передо мной лежит тип, затянутый в черную кожу, выглядит так, точно в дурдоме объявили день открытых дверей и по ошибке выпустили самых буйных пациентов, и хочет уверить меня, что эта штука с лезвиями – его рука. Мда, бывают случаи, когда не все дома, а эта стадия, по-видимому, называется «все ушли».
- Если ты сейчас же не избавишься от этой хреновины и не отбросишь ее подальше, я тебя пристрелю. И ничего мне за это не будет, - пригрозила я. – и где вторая рука, а? Чего ты ее прячешь? Что в…
Слова застряли в глотке.
Потому что он совсем лег на спину и поднял левую руку.
Богом клянусь, я никогда в жизни ничего подобного не видела.
До локтя это была обычная рука, несмотря на кожу и ремни. Но ниже локтя свисало уродливое сплетение железяк, навевающее странные ассоциации с Терминатором. Стоп. А это мысль!
- Ты робот? – я недоверчиво глядела на культю, – андроид?
- Я человек, – возразил незнакомец.
- Угу, а я – мать Тереза…
Я приблизилась и склонилась над ним. Лежа на спине особо не подергаешься, да и рука у него, как выяснилось, только одна. Эдвард не врал: правая кисть казалась жесткой перчаткой, к которой вместо пальцев были прикреплены длинные лезвия. Эдвард… Пораженная внезапной догадкой, я посветила ему в лицо. Он зажмурился, но я все равно видела… Метнувшись к сундучку, я вытащила фотографию.
Это был он.
Бледный, с фиолетовыми тенями вокруг глаз, с многочисленными дурно зажившими порезами, но это был он. По какой-то причине я сразу же успокоилась. И даже повеселела. Я убрала фонарик, сунула пистолет за пазуху, фото – в карман и пошла за хворостом.
Когда я вернулась, Эдвард, точно майский жук, все так же лежал на спине, подняв руки, и опасливо смотрел на мои манипуляции. Я раздула костер и повернулась к нему.
- Вставай уже, человек, - фыркнула я. – И объясни толком, что ты тут забыл.
Он неловко перекатился на бок и попробовал приподняться на том, что осталось от левой руки, помогая себе правой; железки скользили по полу. Наконец, Эдварду удалось сесть, но встать он уже не смог. Я обратила внимание на то, как он странно двигает правой ногой и вспомнила звук его шагов. Видимо, нога тоже была поломана. Наконец, он прекратил бесплодные усилия и оперся на неповрежденную руку.
- Я… не могу подняться.
Я вздохнула. Кажется, без моей помощи он не сдвинется. Забавно, но я уже почти не боялась этого странного создания – уж больно жалко оно выглядело.
- Давай свою клешню. Да не правую, левую давай, - я ухватила его за локоть, напряглась - и вздернула на ноги. Эдвард тяжело оперся на меня, так что от неожиданности я сама едва не загремела на каменные плиты. Перехватив это чудо природы за талию, я отбуксировала его на спальник и усадила там, а сама отправилась греть остатки кофе.
- Спасибо, - прошелестело мне вслед.
- Как же ты поднимался раньше? – я оглянулась через плечо на сумрачную фигуру.
- Долго. Иногда – несколько дней.
Я невольно содрогнулась, представив себе, каково это – беспомощно лежать где-нибудь на полу и знать, что никто не придет, что если сам не встанешь, то останешься там навсегда. Вдруг подумалось: это чертовски похоже на мою теперешнюю жизнь. Хорошо, что я всегда приземляюсь на ноги. Этот парень окончательно перестал меня пугать. Похоже, это я напугала его до судорог, а был бы он маньяком, вряд ли бы так боялся.
Прихватив пиво, я плюхнулась рядом. Эдвард настороженно покосился на меня, и я практически слышала, как у него в голове крутятся шестеренки (интересно, а они правда крутятся?) – отодвинуться от меня подальше или смириться с неизбежным?
- Не бойся, я не кусаюсь, - заверила я и, потянув из-за спины шерстяной плед, накинула его на плечи своего неожиданно обретенного собеседника. – Рассказывай.
- Что рассказывать?
- Откуда ты взялся, что тут делаешь, давно ты тут… Короче, все.
- Короче?
Я рассмеялась. Нет, это не Терминатор, это Дейта какой-то!
- Я имею в виду, что хочу услышать твою историю. Целиком. С начала и до настоящего момента. Понятно?
- Понятно.
Я вскрыла банку. Пиво было тепловатым, но меня это уже не волновало. Вытащив из кармана фотографию, я сунула ее Эдварду под нос.
- И не забудь объяснить, почему ты так похож на этого человека.
Тот уставился на фото, будто первый раз его видел. Впрочем, я не исключала такой возможности, учитывая, в какой пыльной дыре стоял приснопамятный сундук.
- Я не знаю, почему, - подтвердил Эдвард мои предположения.
- Тогда рассказывай, что знаешь, - велела я.
Он вздохнул, помолчал – и начал рассказывать. Голос звучал неуверенно, словно его обладатель забыл, как им пользоваться. Он говорил о старом ученом-изобретателе, которому однажды пришло в голову превратить механизм для резки салата в живое существо. О том, как ему это удалось. Почти удалось. И нет, это было не нарочно, он хотел закончить Эдварда, просто не успел. О том, как этот изобретатель, которого Эдвард, кажется, всерьез считал своим отцом, учил его, читал ему, развлекал…
Я слушала, и перед глазами у меня вставала своя версия событий. По словам Эдварда, ученый был очень стар. А юноша на фото – скорее всего, его сын – очень молод. И еще была комната жены… Возможно, это была попытка старика уйти от одиночества? Как бы то ни было, но тем самым он обрек на одиночество другого, который так же не заслуживал этого. Никто в целом свете не заслуживает быть один.
Из носика кофейника повалил пар. Я допила оставшееся пиво и встала.
- Кофе будешь?
- Да. Спасибо.
Я и сама не знала, почему предложила ему кофе. По идее, роботы же не питаются… Но вдруг показалось негостеприимным хлебать эту коричневую муть в одну харю, пока он будет сидеть тут как бедный родственник. Если честно, я ждала, что Эдвард откажется. Но нет, согласился. Вот и поди ж ты, пойми, кто он там: андроид, инопланетянин или взаправду человек, как он сам считает?
Вернувшись с двумя жестяными кружками, я застыла в нерешительности. Чем ему-то кружку держать? Не поить же его… Я поставила свою на пол, взявшись за угол одеяла, перехватила вторую кружку за край и вцепилась Эдварду в плечо.
- Вытяни руку.
Он послушно выставил перед собой тот кошмар, который у обычных людей именуется кистью – и сразу же начал заваливаться назад, и завалился бы, если бы я его не держала. Я осторожно нанизала ручку кружки на его указательный «палец» и скомандовала:
- Теперь прижми большим пальцем.
Он так и сделал. Убедившись, что кружка зажата надежно, я отпустила ее. Держать Эдварда оказалось тяжеловато, так что я сразу перешла ко второй части операции, и, развернув его слегка от себя, села так, чтобы упираться спиной ему в спину.
- Удобно? Я положила тебе два кусочка сахара.
- Спасибо… Тереза.
Я подавилась кофе.
- Что-о?
- Вы так назвались. – В голосе Эдварда слышалось явное смущение.
Я хихикнула. Этот парень был еще наивнее, чем я думала. Наивнее, чем вообще можно представить.
- Мне зовут Габриэль. Можешь звать меня Габи.
- Габи, - повторил он, будто пробуя имя на вкус. – Спасибо за кофе.
- Пожалуйста. Давай продолжай.
И он снова говорил, и иногда казалось, что он рассказывает свою историю вовсе не мне, а себе самому... А я слушала, не забывая прихлебывать из своей кружки и глядя, как на пол падают частые капли – снаружи опять шел дождь. В какой-то момент мои веки отяжелели, убаюкивающий голос слышался все дальше и дальше, пламя костра превратилось в размытое пятно…
Последнее, что я слышала, было:
- И тогда я увидел ее, танцующую под падающим снегом.
* * *
Первое, что я осознала, проснувшись - у меня невозможно затекла шея. Мельком удивившись тому, как мне удалось заснуть на той жесткой поверхности, которую я сейчас чувствовала под собой, я открыла глаза. И тут же закрыла. Потому что надо мной нависало чье-то лицо. Без паники, – приказала я себе, - думай, думай, откуда тут взялось это лицо, а главное – что ты делала вчера. Вчера я ловила маньяка…И в памяти начала всплывать вся столь богатая на события прошлая ночь. Я подкараулила маньяка… Только это оказался вовсе не маньяк… Странный сломанный механизм… человек… Он назвал себя человеком… Он рассказывал мне о себе… Как его зовут?..
- Эдвард.
- Доброе утро, - прошелестел он, и я удивилась странно светлому выражению его лица. Словно он видел или слышал нечто необыкновенно приятное. Хотя что может быть приятного в моей опухшей со сна физиономии? Или дело в том, что я назвала его по имени? Или в том, что рядом с ним впервые за долгое время оказалось живое существо?
Рядом?
Тут до меня начало доходить… Вчера я заснула, не дослушав до конца. И теперь лежу головой на чем-то жестком… у него на коленях.
Собрав все эти своевременные соображения в кучу, я довольно резво подскочила, едва не опрокинув Эдварда. Чтобы удержаться, он сильнее склонился вправо, загремев по полу кружкой, которая так и осталась висеть у него на «пальце», и проехавшись ладонью по коричневой жиже, натекшей из нее.
- Простите за кофе… вы спали, я не хотел вас будить, и пришлось…
- Да ладно, здесь так грязно и сыро, что лишняя лужа практически незаметна. Это мне резон извиняться – из-за меня ты, небось, сам не выспался.
- Я не нуждаюсь во сне.
Я кивнула – андроидам сон совершенно ни к чему. Разве что батарейки подзарядить…
- Эдвард, а у тебя есть батарейки?
- Нет.
- А на чем ты работаешь?
- Работаю? Я подстригаю кусты, делаю ледяные статуи…
Я поняла, что мы с ним малость не поняли друг друга.
- В смысле, что тебе нужно для жизни?
Он пожал плечами.
- Не знаю. Ничего.
Это прозвучало так… короче, мне не понравилось, как это прозвучало. Я вздохнула и подняла голову. День обещал быть ясным и солнечным – сквозь окна пробивался ласковый золотой свет. На одном из подоконников примостился Тифон, греясь в первых утренних лучах. Я снова вздохнула.
- Но, надеюсь, от завтрака не откажешься? И не надо мне выкать, я не такая уж старая. Скорее, это ты постарше меня будешь. Лет на сто.
- Не откажусь. Не буду… сто лет?
- Ну, судя по одежде в комнатах, тебя создали еще в позапрошлом веке. Но это неважно. Посиди тут… или… а пойдем-ка наружу!
Я бесцеремонно подхватила Эдварда под руку и потащила на выход.
Пристроив своего гостя под кустиком, я вернулась за вещами и провиантом. Лужи на полу почти высохли, и сейчас дом выглядел куда приветливее. Или это потому, что в нем, как оказалось, кто-то живет? Я не знала. Только понимала каким-то внутренним чутьем, что отныне ничего уже не будет, как было. И будет только лучше. Занятно, прежде подобное ощущение появлялось, только когда я навещала Дару и Ба. Побросав вещи в рюкзак и прихватив постель, я вернулась к «стоянке» в саду.
- Пересаживайся, на земле сидеть неполезно, - я махнула в сторону разложенной пенки и отправилась колдовать над завтраком. – Сосиски любишь?
- Наверное.
Я кивнула.
- Значит, сосиски. Все равно у меня больше ничего нет. Черт, опять придется ехать в магазин!
Кофейник булькал, сосиски скворчали, а я думала, что жизнь вроде бы налаживается.
- Вот, - сказала я, ставя на доску, заменявшую стол, тарелку с аппетитно-румяными сосисками, кофейник и прочие милые сердцу мелочи, вкупе составляющие один из традиционных завтраков туриста. – Надеюсь, с кружкой управишься сам? А то так есть хочется, что переночевать негде.
Эдвард вскинул непонимающие глаза. Предупреждая дальнейшие вопросы, я пояснила:
- Просто присказка. Ну, так как?
- Управлюсь.
- Вот и славно.
Я подцепила сосиску на вилку, мазнула ею по блюдцу с кетчупом и откусила чуть ли не половину. Вторым укусом я прекратила ее существование на бренной земле, зажевала хлебом и заполировала это дела изрядным глотком кофе. Утолив таким образом первый голод, я принялась наблюдать за действиями Эдварда. Он нанизал сосиску на лезвие, но оно оказалось слишком широким и острым и прорезало ее насквозь. Сосиска упала на траву – к вящей радости караулившего неподалеку Тифона.
- Извини… - я практически услышала проглоченное «…те».
- Фиг с ней, с сосиской, я заныкала еще пару на случай… - очень хотелось сказать «атомной войны», но мне вовремя пришло в голову, что это выражение вызовет еще не один вопрос, поэтому я просто широким жестом обвела импровизированный стол рукой и попросила не стесняться.
Вторая сосиска не слетела с лезвия, зато проскочила аж до самой кисти. В конце концов, мне надоело смотреть на мучения Эдварда, я отставила наполовину опустошенную кружку и сдернула чертов полуфабрикат. Эдвард выжидательно уставился на меня, и я снова подумала, до чего он похож на того, другого…
Тут мне пришла в голову одна идея.
- Так. Давай отвлечемся от пищи телесной и обратимся к духовной. Давным-давно не помню кто поведал мне притчу. Подозреваю, что она докатилась до него через десятые руки и уже весьма отличается от оригинала. Короче, я понятия не имею, кто ее рассказал изначально – Конфуций, или какой другой шибко умный китаец, но случилось так, что мудрец попал на тот свет. И ему подвалила удача побывать по очереди в аду и в раю. Ад представлял собой столовую с кучей столов, заваленных вкуснейшей снедью, но грешники все как один были несчастными, оборванными и голодными. Потому, что взять эту пищу можно было только специальными палочками – фута этак в три длиной. И грешники никак не могли положить эту пищу себе в рот. Они дрались друг с другом, изобретали множество способов насытиться (ни один не работал) и, в целом, производили удручающее впечатление. Затем мудрец попал в рай. Там было все то же самое, за одним исключением: праведники были сыты, опрятны и довольны. В чем был их секрет? Очень просто – они кормили соседа напротив. Думаю, мораль этой истории в том, что настоящие ад и рай сокрыты в нас самих, но в данном случае моральный аспект меня мало волнует. Как ты смотришь на то, чтобы воспользоваться примером праведников?
Я перевела дух и посмотрела на Эдварда. Он выглядел слегка испуганным.
- Может, не стоит? Я могу тебя поранить… Сильно.
- Не беспокойся, - отмахнулась я, - умением есть с ножа я виртуозно овладела в походах, так что если не начнешь дергаться, все будет просто прекрасно.
И, не дожидаясь его ответа, наколола сосиску на свою вилку и сунула ему под нос. Эдвард смешно вытянул губы и откусил кусочек. Прожевал. Слабо улыбнулся.
- Вкусно.
- Теперь моя очередь.
Он подцепил сосиску на указательный «палец» и осторожно поднес ее к моему лицу. Я почти чувствовала его огромное напряжение, словно оно передалось через почву. Лезвие не дрожало, Эдвард сидел спокойно, но мне вдруг показалось, что он все силы положил на эту каменную неподвижность. Что совершенно никуда не годилось. Я не стала затягивать представление, грозившее обернуться пыткой, и, не мудрствуя лукаво, отмахнула от сосиски приличный шмат.
- Видишь, как здорово! А ты боялся. – Я прожевала и широко улыбнулась.
Вы когда-нибудь видели, как улыбаются глазами? Знаю, видели, и не раз. Книжные штампы набили оскомину, киногерои норовят что-то такое изобразить, можно увидеть как близкие и родные искрятся весельем, если вы даете себе труд это заметить. Но я никогда не думала, что улыбка может соперничать с солнечным весенним утром. До сегодняшнего дня. Да, скажите, что это тоже избитая метафора. Вас там не было.
А я была.
- Кетчупа? Хлеба? – поинтересовалась я.
Он помотал головой.
- А тебе?
- Тоже обойдусь.
И мы сидели, взапуски ели сосиски, весело переглядывались и улыбались друг другу
Он улыбался забавно, лишь уголками губ, будто опасаясь выпускать в мир банальные улыбки, когда можно подарить ему настоящее сокровище. А я буквально купалась в этой внезапно зародившейся радости и испытывала странную гордость, оттого что вся она досталась одной мне.
В эти минуты он меньше всего походил на андроида.
* * *
Наконец, с завтраком было покончено, и я получила долгожданную возможность попристальнее разглядеть Эдварда при свете дня. Более всего меня, конечно, занимала поврежденная рука, да и нога требовала внимания. Черный его костюм был порван в нескольких местах, бляхи на ремнях погнуты, а сам он казался припорошенным белым порошком. Даже в густой черной гриве запутались крупинки, создавая впечатление седины, удивительным образом контрастирующей с молодым или, скорее, вневозрастным лицом. На фоне всего этого его глаза, казалось, жили отдельной жизнью, ярко выражая каждую возникающую в душе эмоцию.- Какой-то ты пыльный, - заметила я. – Живешь на чердаке?
- Да.
- И рука… там осталась, да? – озвучила я новую догадку.
- Да.
Я подумала о мастерской в задней части дома.
- Вставай. Прогуляемся до твоего чердака.
Пока Эдвард возился, поднимаясь, я сбегала к машине за мотком крепкой веревки.
- Ты знаешь, где там опасные участки? – спросила я, пропуская Эдварда вперед себя в дом.
- Нет, но я почти не хожу по чердаку. Только в правой части. Там безопасно. А рука – в левой.
- Угу.
Из-за ноги Эдвард шел довольно медленно, поэтому на лестнице я его обогнала. Перед входом на чердак я остановилась и, в ожидании, пока он дотелепает до площадки, крепко обвязалась веревкой и защелкнула карабин. Потом обмотала веревку вокруг перил и закрепила второй конец на талии подошедшего Эдварда.
- Твоя задача – удержаться на ногах и не дать мне упасть, если подо мной провалится пол.
О том, что будет, если на меня обрушится потолок, я старалась не думать.
- В… тебе не нужно ходить туда… из-за меня, Габи. Это…
- Опасно, я в курсе. И очень глупо, да. Но знаешь, я никогда особым умом не отличалась.
Я ободряюще улыбнулась, похлопала Эдварда по плечу, подняв облачко пыли, и, пытаясь выкинуть из головы его отчаянно-умоляющий взгляд, шагнула на чердак.
Осторожно ступая по угрожающе провисающим доскам, я размышляла, какого же черта я принимаю такое участие в человеке, да и не в человеке даже, которого знаю меньше двенадцати часов и которого недавно собиралась пристрелить, как бешеную собаку. Ответа на этот вопрос не находилось. Хотя, может, все дело в моем нерастраченном материнском инстинкте? Дара далеко, Тифон на роль младенца ну никак не подходит, а тут буквально под боком оказывается нуждающееся в помощи существо. Робот он там или нет, но действовал он, как человек. Как будто у него есть душа: робкая и одинокая. Вот меня и заколбасило….
От этих мыслей у меня пухла голова.
Чердак был велик и полуразрушен. Крыша явно держалась на соплях, несмотря на многочисленные подпорки. С полом было чуть получше – во всяком случае, ни одна доска подо мной даже не треснула. Издалека приметив наиболее здоровенную кучу из прогнивших стропил, черепицы и кусков штукатурки, я направилась прямиком к ней.
Место, где завалило Эдварда, я нашла почти сразу. Там на полу было коричневое пятно. Кровь… Но откуда? Нет, глупости, смазка какая-нибудь или что там у него… топливо. Я принялась аккуратно отваливать куски черепицы. Тянулись минуты, в проникающих сквозь дыры в крыше солнечных лучах плясали пылинки, а проклятая рука никак не желала находиться…
- Вот зараза. - Я напоролась ладонью на острие, - здравствуй, столбняк…
- Что случилось? – Эдвард переминался на пороге, но не решался войти, видимо, памятуя о моих инструкциях.
Я отмахнулась.
- Руку твою нашла. Не ходи сюда.
Выудила из кармана платок, перевязала ладонь. Порез оказался длинным, но неглубоким. Заживет быстро, но болеть будет, как сволочь. Потом раскидала еще несколько обломков, освобождая лезвия и кисть. Теперь была очередь балки, которая и прижимала эдвардову руку предплечьем к полу – острый край размозжил механизм и фактически отрезал ее подобно гильотине. Балка оказалась тяжелой, но в итоге я ее сдвинула. Мне было проще, так как я вытаскивала руку с другой стороны.
- Вот. – Я гордо помахала трофеем перед Эдвардом. – Посмотрим, что можно сделать.
- Ты порезалась? – Он выглядел таким виноватым, будто лично покромсал меня в лапшу.
- Да, рука была такая грязная, что я бы ее и не заметила, если бы не порезалась. И не надо на меня так смотреть. Обычный несчастный случай, никто от такого не застрахован. Разве если я спрыгну с моста, в этом виноваты его строители?
Эдварда помотал головой, и взгляд его прояснился.
- И ты… можешь ее починить?
- Понятия не имею. – Я пожала плечами. – Нужно будет как следует в ней поковыряться, так что потопали-ка мы в мастерскую. К тому же, там наверняка есть запчасти.
И мы потопали в мастерскую.
На месте я подтащила верстак поближе к окну и помогла Эдварду на него взобраться. Самый поверхностный осмотр дал понять, что в одиночку, да еще без серьезных инструментов я с этим не справлюсь. Нет, с культей было все в относительном порядке, но вот в оторванной руке все «внутренности» сплющило и перекорежило, а погода довершила начатое - они слиплись в отвратительную мокрую и ржавую массу.
- А это что? – я показала на потрескавшуюся каучуковую трубку на конце культи, пережатую стальным зажимом.
- Мммм… оттуда идет кровь.
- Как это? - не поняла я.
- В этой трубке моя кровь.
Я недоверчиво уставилась на Эдварда - он ответил мне спокойным и ясным взглядом.
- Ты не против, если я проверю? Я не буду снимать зажим, только чуть ослаблю.
- Если так нужно…
- Вот и славно.
Я нажала на концы зажима, его бранши чуть ослабли, и на поверхность верстака упали густые алые капли. В испуге я перекрыла трубку обратно. Неужели правда? Я мазнула по капле кончиком пальца и поднесла ко рту. Знакомый медно-солоноватый привкус. Кровь. Как это может быть? Ну, как? Вся моя предыдущая жизнь, весь мой технический опыт в один голос кричали, что так не бывает. Однако же вот он, Эдвард, лежит передо мной, и где-то в его механическом теле пролегают резиновые трубки, наполненные вполне настоящей кровью. Либо предельно достоверной ее имитацией, но в эту версию верилось слабо.
Я взглянула на трубку новым взглядом – и ужаснулась. Она вся была покрыта трещинами. Я знала, что срок службы резины невысок, со временем она разрушается. И, кажется, эта трубка находится на пределе своей прочности. Нет оснований считать, что остальные тру… сосуды выглядят лучше. А это означает, что если в ближайшее время не сделать полную замену, Эдвард просто-напросто… истечет кровью.
Меня передернуло.
- Полежи здесь немного, ладно? – Я ласково улыбнулась тревожно глядевшему на меня Эдварду. – Я быстренько позвоню кое-кому и сразу вернусь.
Через маленькую заднюю дверь я вышла в сад – в доме телефон ловил отвратно, толстый камень глушил волны за милую душу – и набрала номер Ларри.
- Здравствуй, свет очей моих! – радостно пробасило в трубке. – Что-то еще случилось?
- Ларри, - укоризненно ответила я, - по-твоему я не в состоянии позвонить тебе просто так, без повода?
- Неа, - отозвался Ларри. – Крайний раз, когда ты звонила мне без повода, у меня был день рожденья. Упс, это ведь тоже повод!
Ларри довольно расхохотался. Я пожала плечами, признавая его правоту, словно он мог меня видеть.
- О`кей. Скажи мне, ты ведь не только в машинах разбираешься?
- Я разбираюсь во всем, что можно разобрать, - ответил Ларри и загоготал над собственным каламбуром. – А что именно тебя интересует?
- Понимаешь, я тут обнаружила один интересный… механизм. Он в рабочем состоянии, но немного сломан. Нужен серьезный ремонт, возможно, с заменой запчастей. Вот я и подумала…
- Мой ответ – да! Ты меня заинтриговала, чертовка. Какие механизмы могут быть в старом доме? Я даже готов прибыть пораньше.
- Насколько пораньше? – я ощутила приятное возбуждение: все складывалось как нельзя удачно.
- Через пару дней. И прихвачу с собой всех сразу: и механиков, и строителей.
- Спасибо, Ларри. Я твой должник.
- Да брось. Какие счеты между нами! Пока, детка.
- Пока.
Я вернулась в мастерскую. Эдвард все так же лежал на верстаке, едва подергивая лезвиями на уцелевшей руке.
- Нервничаешь?
- Я… ты можешь вернуть мне руку?
Я поняла, что этот вопрос волновал его с самого начала. Конечно же, он нервничал. Занервничаешь тут, когда тебя осматривают, проверяют, идет ли у тебя кровь, а потом вдруг исчезают в неизвестном направлении. Сразу воображение рисует разные ужасы.
- Извини, - я покачала головой. – У меня не хватит умения сделать это в одиночку. Поэтому я вызвала друзей. Вот они-то уж точно смогут все починить и вообще сделают полный осмотр и ремонт. Но ногу я, возможно, подлатаю сама.
С ногой, на самом деле, не было никаких проблем – просто погнулся штырек поршня, проходящего в икре и сгибающего ее в колене. Нет, там было погнуто кое-что еще, но ходить мешало именно это. Так что я притащила из машины недостающие инструменты (в мастерской, к сожалению, было далеко не все) и в десять минут все выправила. Припаять же наполовину оторванный кусок металлической оболочки у меня возможности не было ввиду отсутствия электричества. Его я тоже выровняла и не придумала ничего лучше, нежели обмотать изолентой. Позже Ларри разберется с этим, а пока и так сойдет. Напоследок я зашила прорехи в коже суровой ниткой.
- Ну вот, как новенький. Принимай работу, - похвасталась я. – Танцевать не сможешь, и прыгать не советую, но ходить будешь, как прежде. Только постарайся ни на что не наткнуться, там все-таки осталась дыра.
Эдвард осторожно свесил ноги с верстака и спустился на пол. Сделал шаг, другой. Я удовлетворенно улыбнулась – хромота исчезла.
- Спасибо. – Он посмотрел на меня своими невозможными глазищами и я вдруг смутилась, как семилетняя пацанка, застуканная папой в окне второго этажа, куда я клала цветы для мамы. – Почему ты мне помогаешь?
- Ээээ… ну-у-у…
Если б я знала! Не в силах больше выдерживать этот испытующий взгляд, я честно ответила:
- Не имею ни малейшего понятия. Сама у себя спрашиваю. Наверное, потому что тебе нужна помощь, а я могу ее оказать. – Другого ответа не придумалось, но, похоже, Эдварда и этот устроил. Во всяком случае, я не заметила, чтоб он огорчился.
Мы вернулись в сад. Я тащила инструмент обратно в автомобиль, а Эдвард просто шел рядом. Сначала он хотел тоже взять с собой что-нибудь, но я напомнила ему про ногу.
- Вот что мне с тобой делать, интересно? – размышляла я вслух, пока мы возвращались. – Пристроить тебя как часть аттракциона, что ли?
- Какого аттракциона? – Эдвард остановился на крыльце.
- Ну, я ведь купила этот дом специально, чтобы переделать его в отель для любителей всяких ужасов и совместить с аттракционом «дом с привидениями». Я видела нечто подобное в Окленде, но здесь красивее. И теплее.
- Купила? – удивился Эдвард, проходя в дом следом за мной. – Но это мой дом. Я тут живу.
- Живешь, - усмехнулась я, - только знают об этом два человека. Плюс местные жители на уровне сплетен. Нет, это мой дом. Он оформлен на мое имя со всем содержимым, в которое, между прочим, входишь и ты.
Эдвард нахмурился. Невероятно, но, кажется, он начинал злиться.
- Это мой дом. Никому не было до него дела. Никто, кроме меня, не ухаживал за садом.
- Но это не значит, что у тебя есть на него права, - возразила я. Кажется, я тоже начала злиться. – Тебя вообще официально не существует. Ты – выдумка, миф, городская легенда.
- Я существую.
- А какие у тебя доказательства? Удостоверение личности? Водительские права? Медицинская страховка или, может, социальная?
- Но я же стою перед тобой…
Эдвард выглядел таким растерянным, что я почти притормозила. Но только почти. Потому что в следующий момент я закусила удила и меня все-таки понесло:
- Это ты сейчас стоишь. А если бы я тебя не подкараулила, так бы и таился по углам до последнего. Чтобы мир знал о твоем существовании, надо жить в нем, а не рядом с ним! – я практически кричала. – Надо и самому что-то делать, чтобы узнать его. А ты как улитка: высунулся, получил по рогам, испугался и забился обратно, да еще и заперся. Думаешь, этого достаточно? Думаешь, после этого ты узнал мир? Да ты ни черта не знаешь!
Я наступала на Эдварда и, несмотря на то, что он был повыше, умудрялась нависать над ним.
- Это правда, - его глаза полыхнули застарелой болью, - я ничего не знаю. Я хотел, но люди сами прогнали меня… Им не был нужен ни я, ни дом. Они хотели только брать… брать… они хотели, чтобы я был таким же, как они. А я не такой. Люди не верят в установленные ими же правила, говорят одно, делают другое, думают третье… Ты права, я ничего не знаю.
Я застыла, пораженная страстной речью, которую я меньше всего ожидала услышать от такого молчуна.
- Нет, оказывается, ты очень хорошо знаешь мир… Тогда послушай, что я тебе скажу. Я зарабатывала деньги потом и кровью, я продала родительский дом, чтобы купить эту развалюху. Я влезла в долги, я пашу как проклятая, я полгода не видела дочку. И ты смеешь утверждать, что это твой дом, потому, видите ли, что ты тут живешь? Да ты никто, и звать тебя никак!
- Меня зовут Эдвард, - твердо ответил он.
И, словно в подтверждение своих слов, он резко взмахнул рукой – той, что с ножницами. Мы стояли слишком близко друг к другу… Забывшись, я автоматически вскинула руку, ставя привычный блок, и острые лезвия мазнули по предплечью. Я и глазом моргнуть не успела, как, будто по волшебству, на коже набухли кровью и разошлись три глубоких пореза. Эдвард ахнул. У меня перехватило дыхание. Как в замедленной съемке я смотрела на него, видела плещущийся в его глазах ужас, видела собственную кровь, собирающуюся в густые капли на кончиках опущенных вниз ножей. Наконец, я отмерла, развернулась и выскочила на крыльцо.
Порезы кровоточили, но мне было плевать. Трясущимися руками я вытащила пачку. Долго мусолила в пальцах сигарету, вспоминая, что нужно сделать, чтобы ее зажечь. Чиркнула зажигалкой и выкурила ее в три глубоких затяжки, не останавливаясь, потянулась за второй…
Что ж, это было достойное завершение той безобразной сцены, которую я сама же и устроила. А так невинно все начиналось… И чего я так разозлилась? Потом вспомнила, как ужаснулся Эдвард тому, что наделал. Правда, это была, скорее не его вина, а моя… Меня внезапно пронзило тревожное предчувствие. Влекомая им, я заскочила в дом и ринулась вверх по лестнице.
_________________________________________________________________
Если кому-то кажется, что здесь все выглядит надуманным, диалоги дурацкие и вообще все высосано из пальца - не держите в себе, скажите, я постараюсь переписать.
А то мне все кажется, что я пишу жутко корявым и примитивным языком и постоянно плагиачу Осу. *плакаю* Йа неудачнеГ!
@темы: Фанфикшн
-
-
28.08.2010 в 11:47-
-
22.01.2011 в 07:00